Фёдор Абрамов

В декабре 1972 года за повести «Алька» и «Деревянные кони» Фёдор Абрамов был удостоен весьма необычной награды – читательской премии совхоза «Алёховщина», что находился в Лодейнопольском районе Ленинградской области. Конкурс «Труженики земли», учреждённый Лодейнопольским городским комитетом КПСС, проводился среди предприятий Ленинграда и области и был посвящён пятидесятилетию образования СССР, причём сезон 1972 года был уже третьим. Так, 7 января 1973 года «Правда Севера» сообщала, что «рабочие совхоза “Алёховщина” высоко оценили “Деревянные кони” и повесть “Алька”, единодушно присудив писателю памятную награду», которой явился диплом 1-й степени.

По-доброму, с нескрываемым интересом была принята «Алька» и на родине писателя в Верколе. Не одно восторженное читательское письмо получил Абрамов с Пинежья, а 1 апреля 1974 года в веркольском Доме культуры, по просьбе земляков, состоялась ещё и большая читательская конференция по повестям «Пелагея» и «Алька».

Конечно, Фёдору Абрамову очень хотелось бы услышать мнение Александра Твардовского о «новой» «Альке», но бывшему главреду «Нового мира» уже не суждено было узнать о её публикации. Он умер у себя на даче месяцем раньше, 18 декабря 1971 года. Прощание в Московском доме литераторов было людным. Абрамов не лез в кадр, не светился у гроба дорогого для него человека, не грохотал пламенными прощальными речами, как некоторые, использующие место у гроба в качестве трибуны. Он был в тиши, со своей душевной скорбью, трогательно простившись с усопшим ещё накануне в траурном зале при больнице.

А вот вдова Твардовского в своём письме Фёдору Абрамову, пусть и вскользь, причём, по всей видимости, вовсе не читая самой повести, но коснулась и «Альки»:

«С одного приступа (судя по отзыву, вещи я не читала) Альку Вы не покорили. Думаю, что это закономерно, но тема эта обязательно Вам покорится. Глубоко убеждена. Идёте Вы, постепенно расширяя свою писательскую территорию. Алька – проблема новая, проблема не только самая современная, но, может быть, самая главная для нас сегодня, только не говорят и не пишут об этом. Обкатать эту тему, и не один раз – победа будет за Вами.

М. Т.».

Что именно имела в виду под словом «не покорили», Мария Илларионовна в письме не пояснила.

Часть 8. «Пути-перепутья»: 1972–1975

«Очень просим в случае несчастья…»

В октябре 1973 года Фёдор Абрамов в составе группы советских писателей едет в творческо-экскурсионную поездку в Англию. По этому поводу в архиве писателя сохранился очень любопытный документ, создание которого было явно продиктовано серьёзнейшими опасениями за их с Людмилой жизни. Речь идёт о своего рода завещании, написанном рукой Фёдора Александровича:

«Уважаемые товарищи, друзья!

Едем в Англию, и где гарантия, что с нами ничего не случится? Очень просим в случае несчастья все вещи наши и деньги, хранящиеся в сберкассах, передать нашей племяннице Абрамовой Галине Михайловне.

Знаем, это не документ.

И всё же очень и очень просим принять все меры, чтобы выполнить нашу волю.

Что касается до моих рукописей и всех бумаг, то их передать другу моему Мельникову Фёдору Фёдоровичу.

Ф. Абрамов

Л. Крутикова

15 октября 1973 г.

22 ч. 25 мин.».

Однозначно, что такая записка не могла появиться на пустом месте. И в самом деле, чего боялся Абрамов? Действительно ли опасался за свою жизнь? И если такие опасения были реальностью, то чем они были вызваны?

В начале 1970-х годов Фёдор Абрамов находился в зените не только читательской славы. К этому времени он – один из ведущих советских прозаиков, известных не только в стране, но и за рубежом, номенклатурное лицо в Союзе писателей – член правления, автор трилогии «Пряслины», последний роман которой «Пути-перепутья» вышел в свет в первых двух номерах «Нового мира» за 1973 год. Его «Братья и сёстры» продолжают шествовать по стране и миру.

Ещё 14 марта 1972 года в письме Валерию Косолапову в «Новый мир» Фёдор Абрамов попросит отсрочить сдачу романа «Костры осенние» (впоследствии «Пути-перепутья») до 1 июня 1972 года. Косолапов, который неплохо относился к Абрамову, пошёл навстречу.

В следующие два месяца Абрамов не разгибая спины усердно выправляет текст, и 3 мая, за месяц до определённого для себя срока, выведет его набело.

Но и в таком виде роман будет отвергнут редакцией. На состоявшемся 30 мая заседании редколлегии «Нового мира», помимо общего одобрения рукописи и заочного принятия её к публикации, был высказан ряд замечаний, которые автору было необходимо устранить. В редакторском заключении говорилось:

«1. Представляется заметно утрированной сцена на пароходе, в результате которой Подрезов был подвергнут критике. Вряд ли следует вводить в эту сцену несколько секретарей райкомов.