Фёдор Абрамов

Инсценировка, которую готовил ленинградский Ленком вместе с Фёдором Абрамовым, давшим согласие на постановку, была совершенно иной, принципиально отличающейся от той, что готовилась в Малом театре.

«Вариант Малого театра и конструктивно, и сюжетно строился на образе Анфисы, – как следует из письма директора театра Рубина Сергеевича Милонова, режиссёра Геннадия Михайловича Опоркова и режиссёра-постановщика Олега Константиновича Овечкина директору Ленинградского отделения Всесоюзного управления по охране авторских прав товарищу Краморевой Н. И. 3 ноября 1971 года. – В центре же нашего варианта стали образы и судьбы молодых героев романа – Михаила и Лизки Пряслиных, Егорши. Это привело к изменению ряда побочных линий, к необходимости написания новых сцен, к изменению самого конкретного приёма инсценировки».

В ленкомовском варианте пьесы «Две зимы…», по сути, уже четвёртом, Владимир Токарев участия не принимал. Его можно было без проблем убрать из числа авторов инсценировки, если бы, как ни парадоксально, не заступничество Фёдора Абрамова, который изначально был настроен, как мы видим, куда более радикально.

Из письма Абрамова Токареву 6 апреля 1971 года: «Ленинградский вариант даёт мне право вообще отказаться от Вашего соавторства. Да, да! Стоило бы мне только переписать несколько страниц, на которых есть следы Вашей работы, изъять три-четыре куска, написанных Вами и, каюсь, мной недостаточно выправленных, и я бы мог распрощаться с Вами навсегда. Но я этого не сделал. Я не хочу перечёркивать вовсе Вашу работу…»

И когда в сезоне 1971 года спектакль «Две зимы и три лета» уже шёл на сцене Ленинградского театра им. Ленинского комсомола, его руководство по-прежнему считало несправедливым указывать имя Владимира Токарева как автора пьесы.

«Таким образом, по существу, инсценировка театра была создана Ф. Абрамовым совместно с театром. И обе эти стороны имели право ставить вопрос об исключении фамилии В. Токарева из афиши спектакля. Однако по этическим соображениям, а также учитывая, что В. Токарев является одним из соавторов варианта инсценировки, который послужил источником новой инсценировки, театр, и в первую очередь сам Ф. А. Абрамов, не сочли себя вправе ущемлять интересы и авторские права В. Н. Токарева. В результате фамилия В. Н. Токарева стоит на афише как фамилия одного из инсценировщиков романа, хотя это и нельзя считать справедливым» – эти строки из обращения ленкомовцев от 3 ноября 1971 года являются ещё одним ярким примером абрамовского благородства. Согласно инструкции по применению постановления Совета министров РСФСР от 27 июля 1966 года № 623 «Об авторском вознаграждении за драматические и музыкальные произведения», авторский гонорар за инсценировку произведений, охраняемых авторским правом, составлял три процента валового сбора от продажи билетов, из них: полтора процента автору романа и полтора процента авторам инсценировки, то есть по 0,75 процента каждому. Так, Абрамов должен был получить три четверти от суммы сбора, а Токарев лишь одну четверть. Так вот Абрамов отказался от одной четверти в пользу Токарева, тем самым поделив причитающийся гонорар поровну, причём об этом своём решении Абрамов 9 марта 1971 года уведомил и Токарева.

Пьеса «Две зимы и три лета» на сцене Ленинградского театра им. Ленинского комсомола будет идти не один год и соберёт немало оваций благодарных зрителей. А вот отношения между соавторами инсценировки наладятся лишь спустя семь лет, когда режиссёр Эдуард Семёнович Симонян решит поставить «Две зимы…» на сцене Архангельского драмтеатра. Фёдор Абрамов первым протянет Владимиру Токареву руку дружбы в знак примирения, откликнувшись душевным письмом на старый адрес Владимира Николаевича. Абрамовское письмо будет долго скитаться по Москве, пока не доберётся до Кронштадтского бульвара, где теперь жили Токаревы. «Это такая радость, что все недоразумения между нами наконец рассеялись! – напишет Владимир Николаевич Абрамову в ответном письме от 15 мая 1978 года. – Я всегда считал Вас одним из выдающихся прозаиков нашего времени, внимательного и заинтересованного, несмотря ни на что, следил за Вашим творчеством, и наш нелепый конфликт всё это время тяжёлым камнем лежал на моей душе». Нельзя упрекнуть Токарева в неискренности. Ещё 6 мая 1972 года он отправит Абрамову письмо, на которое тот не ответит: «Мы написали друг другу много резкостей и колкостей. Отношения испорчены полностью. Никто на этом ничего не выиграл».

Интересно, но в конечном итоге Фёдор Абрамов разрешит Токареву стать единоличным создателем пьесы, убрав свою фамилию из авторов инсценировки. Вот он момент истины душевного благородства Фёдора Абрамова. С этим уж не поспоришь!

А Владимир Токарев, в свою очередь, в своих письмах будет по-прежнему убеждать Фёдора Абрамова, что оригинал и инсценировка – вещи разные. Он напишет ему 16 сентября 1978 года:

«Дорогой Фёдор Александрович,