Фёдор Абрамов

«Начну с русского дома. По-моему, ничего этого нет важнее. Не буду касаться всех комнат русского дома. В Москве, в Ленинграде, в других городах дома, как вы знаете, хорошие, красивые. Но у всякого дома, кроме парадных комнат, есть жилые комнаты, подсобные помещения. Вот эти-то последние, а они главные, нуждаются в ремонте, в конкретной перестройке. Особую тревогу вызывают поля, окружающие дом. Дом не может существовать без поля, без нивы. А нива плохо кормит нас. Хлеб мы который уж год ввозим из-за границы… Всюду бюрократизм. Райцентр сейчас – это посёлок чиновников!.. Я за власть, но слишком уж велики у нас управленческие штаты. Надо сделать так, чтобы крестьянин был не работягой, а творцом… “Писатели-деревенщики” – термин дикий и несообразный, а пишут они о глубинных процессах, происходящих в России, и роль свою выполняют неплохо…»

Для Фёдора Абрамова это была не просто встреча. Выступая перед читателями, он словно ещё раз прощупывал почву ощущений пришедших на встречу людей, стараясь услышать в них отклик, пусть и не в словах, так хоть во взглядах, передающих настрой души. И его истина достучалась до сердец! Абрамова долго не отпускали со сцены. Находящаяся под огромным влиянием абрамовского слова публика заваливала вопросами, спрашивая о многом, в том числе и о последней повести…

Встреча в Ленинке, как и последующее участие в передаче «Литературные встречи» на ленинградском радио 7 апреля 1981 года, где, помимо беседы, звучали отрывки из абрамовских произведений, станут своеобразным прологом к серьёзному выступлению Фёдора Александровича на VII съезде Союза писателей СССР и, конечно же, ещё одним шагом к встрече с читателями в «Останкино», которую вполне можно назвать лебединой песнью, его завещанием потомкам.

«Доколе будут сажать литературу в клетку?!»

Спустя четыре месяца после XXVI съезда КПСС, 30 июня 1981 года, в Большом Кремлёвском дворце открылся VII съезд Союза писателей СССР. Фёдор Абрамов на трибуну не рвался, а почему – было понятно. Вряд ли можно было ожидать, что ему дадут слово. Но слово дали, причём предупредили о выступлении за десять дней до начала съезда, вызвав его в Ленинградский обком.

Удивительные метаморфозы двойных стандартов, правило кнута и пряника. Ещё недавно писатель, чьи произведения подвергались резкой критике со страниц газеты «Правда», вдруг получает предложение выступить в Кремле, вдобавок на съезде Фёдора Абрамова избирают секретарём правления Союза писателей СССР.

От своего слова с высокой трибуны Фёдор Абрамов не отказался. Он имел право на это слово. Его выступление 2 июля потрясло всех присутствующих. В президиуме съезда первые лица государства – Суслов, Гришин, Демичев, Горбачёв, Пельше, Соломенцев… Регламентом ему было отведено лишь 15 минут, но и за это короткое время он смог сказать о многом, о чём болела душа, и в первую очередь о воспитательной силе слова, о роли литературы, помогающей человеку найти ответы на самые важные жизненные вопросы, о нравственной активности гражданина.

«Слово всегда было путеводной звездой человечества, – скажет в своём выступлении Абрамов. – В слове сокрыта самая великая энергия, известная на Земле, – энергия человеческого духа. Словом создавалась культура, словом ковалась вера, ковались идеалы… И сегодня, в век неслыханной, небывалой спекуляции словом, лишь нам, писателям, дано вернуть слову его изначальную мощь и силу».

Рассказывали, что, когда пришло время выходить Абрамову на трибуну, а он был первым после объявленного перерыва, ни один из делегатов съезда не остался в кулуарах – все поспешили слушать автора знаменитых «Пряслиных».

Выступление Фёдора Абрамова было действительно ярким, если не сказать, что одним из самых значимых среди всех прочих докладов на съезде. Об эмоциональной речи Абрамова говорили, спорили даже уже после того, как съезд закончил свою работу. Так, спустя несколько дней дагестанский литератор Леонид Гурунц написал Абрамову: «Ваше выступление на устах наших писателей». А иначе и не могло быть! Абрамов говорил о живом, о самом главном – о слове, не прибегая к казённым пафосным формулировкам, как другие литераторы, и это не могло остаться незамеченным. Это было Слово на времена, не потерявшее своего значения и в современном мире.

Участники съезда, в целом разделявшие сказанное Абрамовым, не очень стремились проявлять дружеские отношения с Фёдором Александровичем, по всей видимости, опасаясь, что это будет замечено писательским руководством.

Занимательную историю на этот счёт в своё время рассказал мне писатель Николай Николаевич Старченко, в ту пору молодой литератор, бывший делегатом того съезда от Орловской комсомольской организации.