Фёдор Абрамов

И вряд он сумел бы справиться с навалившимся на него унынием и меланхолией, которой всегда был так сильно подвержен, если бы не работа над новой повестью, в которую вложит все свои внутренние чувства, свою и без того истрёпанную душу. Эту повесть Фёдор Абрамов создаст в рекордные для себя сроки и никогда не вернётся к ней вновь.

И когда в первом номере журнала «Звезда» за 1961 год повесть «Безотцовщина» придёт к читателям, знавшие Фёдора Абрамова, и тем более земляки, во многом сочтут её автобиографической. И не случайно, что среди родственников Фёдора Александровича долгое время устойчиво держалось мнение, что прототипом главного героя повести Вовки послужил именно племянник писателя – Владимир, младший сын брата Михаила, очень рано потерявший отца.

Такого же ошибочного мнения придерживались, да и придерживаются, многие сегодняшние исследователи творчества писателя. К сожалению, их поиск сюжетности повести в биографии как самого писателя, так и его племянника Владимира исключительно напрасен, ведь на момент создания повести, да и её первой публикации, Владимир был ещё при отце и о никакой «безотцовщине» ещё не могло быть и речи.

Конечно, образ главного героя повести Вовки Фролова собирательный и не имеет в своём лице одного лишь прототипа.

Также нельзя отрицать, что Фёдор Абрамов, нарекая главного героя Вовкой, не видел в его имени имя младшего сына своего старшего брата. Вполне возможно, что именно так оно и было. Не исключено, что какие-то черты характера младшего племянника отразились и в характере книжного Вовки Фролова. Но ведь племяннику Владимиру на день создания повести не исполнилось ещё и десяти лет, а Вовке Фролову по повести пятнадцать! Именно столько было и сыну Нины Саше на момент написания «Безотцовщины». Конечно, это слабый аргумент в поиске прототипа, но всё же есть малый штрих в сопоставлении.

Не будем гадать и скажем безо всякого сомнения, что создание Фёдором Абрамовым повести «Безотцовщина» продиктовано исключительно его глубочайшими нравственными страданиями неразрешённого им вопроса о сыне и переживаниями из-за отстранения от его воспитания. Возможно, не случись всей этой истории, не было бы и повести.

О том, что Фёдор Абрамов написал повесть «Безотцовщина», Нина узнает из его же письма к ней, а вот саму повесть прочитает значительно позже. Сам же Абрамов почему-то не торопился написать Нине о сюжете повести.

В письме от 7 января 1961 года она напишет Абрамову:

«Получила твоё письмо, открытку. Спасибо за пожелания. На письмо отвечать намереваюсь позже, прочитав повесть, а с получением открытки решила написать сейчас.

В общем, не ожидала, что ты не исполнил мою единственную просьбу – написать содержание “Безотцовщины”, хотя бы в двух словах. Пусть я неуч, но всё равно поняла бы.

Откровенно сказать, не зная содержания, название повести восприняла болезненно.

Для меня это название показалось грубым.

Ты, конечно, меня извини. Я очень много пережила, и когда у меня родился Сашенька, свидетельство о рождении выдали с прочерком по строке отец».

А что же Нина? В своих письмах она ещё не единожды напишет горькое и обидное в адрес Абрамова. И в одном из таких посланий ударит «кнутом слова» уж совсем больно: «Это не фантазия, это сын, которого ты лишил отцовского внимания, любви, ласки». И словно другой рукой, будто бы протягивая сдобный пряник, в этом же письме от 24 февраля 1960 года в самом его конце милостиво черканёт:

«…исполняю твою просьбу – высылаю последнюю фотографию Саши. Будь здоров!

Нина».

И всё же опять многое непонятно! Если действительно Фёдор Абрамов – отец Саши, тогда зачем Нина с помощью непонятных хитросплетений упорно отказывает во встрече, зачем ранит недомолвками, едкостями и колкостями в строках? Не проще ли было соединить судьбы отца и сына в общий жизненный поток, ответив на все вопросы и простив обиды прошлого, если таковые были? Конечно, проще, и это было бы вполне естественно.

Да и оправдывает ли Нину такое отношение к Абрамову относительно встречи с Сашей, если она его так сильно любила? В более позднем письме от 12 июня 1962 года Нина напишет:

«И если бы Саша знал, как я тебя люблю и переношу через всю эту жалкую жизнь любовь к тебе, он всё бы простил нам и также любил и тебя».

Любить и отказывать во встрече с сыном, который уже на грани своего совершеннолетия?! Не абсурд ли это?

В письме от 21 января 1960 года она вновь ответит Абрамову отказом во встрече с Сашей:

«Фёдор, зачем так пишешь, ты знаешь, твой вопрос остался без ответа, я считала ненужным о себе распространяться и не понимаю, что могло тебя так огорчить. Если так сложилась жизнь нашего сына, то этого хотел только ты. Ты считал, что сын не должен носить твою фамилию, а сейчас, которую носит, суждено будет – встретитесь и он сам тебе скажет. Я не хочу лишних волнений. Вообще русская (тут Нина, наверное, имеет в виду фамилию Саши. – О. Т.).

Если разрешила тебе встречу с тобою, у меня 16 лет этой буре, но мысли не было вставать на пути твоего счастья или причинять неприятности.