ФИОЛЕТ

Добытого краба Макс зажарил на углях. Он шипел, распространяя притягивающий запах и быстро меняя коричневый цвет на нежно-розовый. Когда краб был готов, Макс разобрал его с помощью ножа и съел все, что показалось ему съедобным. По сравнению с жестким мясом хрюка вкус мяса краба показался ему волшебным. Им он наелся до отвала и продолжил путь.

На третий день путешествия Макс вдалеке впервые увидел черный силуэт скалы. «А вот и ты. Хорошо, я иду», – сказал он вслух. Привычка говорить сам с собой возникла у него не так давно. В какой-то момент он понял, что если не будет  так разговаривать, то разучится говорить совсем.

Целый день пути Макс видел перед собой скалу, но под нею не было ничего. Все это вызывало у него беспокойство. Либо за то время, пока он спускался вниз с горы и шел по пляжу, черная полоса исчезла, либо полоса, чем бы она ни была, оказывалась слишком невысокой, чтобы рассмотреть ее отсюда. Чем больше он думал об этом, тем больше склонялся к мысли, что у подножья скалы он найдет дорогу. Вероятно, эта дорога выложена из черных камней. Но зачем она? Откуда она ведет и, главное, куда?

На следующий день, когда скала, казалось, была уже совсем близко, он впервые увидел ее. Все та же черная, как смоль, на желтизне песка. Он непроизвольно стал идти быстрее, торопясь скорее достичь цели. Не останавливаясь даже в обед, он шел без перерыва весь день и к вечеру совсем выбился из сил. Полоса манила его, но приближалась слишком медленно. Как он ни старался дойти до цели сегодня, ему пришлось остановиться на ночлег.

Спал Макс плохо: постоянно просыпался, включал помощник, любимую фотографию Тины с Лизой и обсуждал возможную предстоящую встречу. «Если они действительно там, то нужно будет сразу поднять руки, а потом приложить их к груди, чтобы показать мирные намерения. Главное, Тина, чтобы меня не угробили до того, как я начну показывать эти жесты. Ха! Ну, как-нибудь справлюсь. Ты не волнуйся. Какие бы они не были страшными или уродливыми, нельзя показывать страх или недоверие. Жесты могут помочь в любой ситуации… А еще, Тина, я припас подарки. Взял для них из набора отвертку и какую-то штуковину, больше похожую на штопор. Я вот только ума не приложу, зачем они могли бы положить в спасательный набор штопор? Я не могу придумать другого применения этой штуке. Жаль, что так и не узнаю, штопор это или нет. В любом случае, штопор и отвертка мне вряд ли понадобятся на этой планете. Так что можно ими вполне пожертвовать».

Где-то к рассвету Макс измучил сам себя этими разговорами и в конце концов заснул крепким сном. Открыв глаза утором, он, несмотря на короткий сон, чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Нервозность и тревога исчезли. Когда Макс встал, то снова увидел черную полосу вдалеке. Она все еще была там, осталось только дойти до нее.

Пройти еще пришлось немало. Днем Макс останавливался, чтобы перекусить. С того момента, как он попробовал мясо краба, полосы копченого мяса были отложены на черный день. Как оказалось, крабов на побережье было много. На поимку вкусного обеда у Макса уходило всего-то минут тридцать, не больше. Вот и сейчас он сидел около шкварчащего на углях панциря и смотрел на черную полосу, которая была уже совсем близко.

Отсюда стало ясным, что полоса не выделяется из уровня пляжа. Сколько Макс ни вглядывался, но не заметил никакой фактуры на поверхности. Полоса была просто черная, не более. Уже тогда в его душу закралось сомнение. И это сомнение нарастало весь остаток пути.

Когда до полосы оставалось всего несколько сотен метров, он шел с поникшей головой, даже не смотря в ту сторону. Через десять минут Макс опустился на колени и зачерпнул обеими руками две пригоршни черного, как уголь, песка. Никакой дороги не было – всего лишь гарь. Столько дней и ночей потрачено зря. Слезы катились по щекам Макса. Ему казалось, что жизнь закончена. Все надежды в раз разбились в пух и прах. Мысль о том, что ему еще много лет придется прожить в одиночестве, вырвалась наружу рыданиями.

Но когда первый шок прошел, Макс задал себе, казалось бы, очевидный вопрос: как эта гарь здесь оказалась? Какое природное явление могло бы оставить длинный ровный след такой длины? И тут же смелая догадка поразила его, как молния.

«Две полосы нагара, посередине исток, – тихо, как будто он боялся спугнуть свою неожиданную идею, прошептал он. – Две нагара и исток». Макс на четвереньках подполз к центральной части полосы из обгоревшего песка и зачерпнул пригоршню. Тут гарь была спекшаяся в комья и не высыпалась сквозь пальцы. Захваченный своей идеей, Макс резко встал и, что было сил, побежал по направлению к скале, за которой скрывалась полоса. Кеды тут же наполнились песком. Бежать по пляжу было слишком трудно, но Макс не мог удержаться. Он все твердил: «Две нагара и исток», – и продолжал бежать. Несколько раз он падал, но тут же вставал, чтобы продолжить бежать снова.