ФИОЛЕТ

Потом последовала длинная, даже невозможно длинная для некоторых из присутствующих пауза. Каливан неотрывно смотрел в глаза Нику, как будто внутри у него был спрятан детектор лжи. На самом деле он обдумывал полученную информацию. Наконец неизменно тихим голосом он сказал, обращаясь к Саймаку.

– Хм. Признаю, все сделано правильно.

Вот в этом и был весь Каливан! Только что он готов был испепелить взглядом подчиненного, но, услышав достаточно для оправдания, тут же признал его правоту. Мало кому удавалось соединять в себе неумолимую жесткость и одновременно чувство справедливости. Каждый из присутствующих, кто хорошо его знал, мог быть уверенным, что если бы Саймак не нашелся, что ответить, то ему бы пришлось худо. За это Каливан снискал к себе огромное уважение.

После сказанного капитан обвел всех взглядом, давая понять, что вопрос закрыт. В нем чувствовалось напряжение, и оно передавалось всем членам команды. Напряжение, необходимое для того, чтобы проект невероятной важности стартовал как надо. Все, за что Каливан брался в своей жизни, стартовало, проходило и заканчивалось как надо. Что уж говорить о корабле «Надежда», который он считал делом всей жизни.

– Что же. Считаю не лишним очередной раз обсудить важность нашей миссии. – Каливан снова обвел всех взглядом, как будто кто-то мог бы возразить, но все молчали. – Мы  есть надежда человечества на выживание. Не только в физическом смысле, но и в духовном. – Строгий вид капитана немного не вязался с вдохновенной речью, но эта особенность тоже была его частью. Многие признавали в нем хорошего оратора. –  Все мы слишком поздно вспомнили о том, что наш дом, наша родная планета требует к себе более осторожного отношения. Вместо того чтобы уважать свой дом, люди как будто бы погостили на Земле, думая, что за ними все уберут. Теперь уже слишком поздно делать шаги назад. Никто не в состоянии исправить тот урон, который люди всего за несколько сотен лет бурной жизни нанесли своему дому. Теперь нам предстоит найти для человечества новое жилище. И все мы должны надеяться, что там эти роковые ошибки уже не будут допущены. Вас всех никто не звал сюда насильно. Все вы, насколько мне известно, верите в то, что Марс может стать нашим новым домом. – Все снова промолчали, выражая согласие.

– В чем же состоит наша миссия? Как мы узнаем, что мы достигли успеха? Что скажешь, Майк? – Капитан обратился к помощнику капитана, рослому седому афроамериканцу, сидящему напротив.

– Я думаю, капитан, мы должны добраться до Марса.

– О да, я согласен, мы должны туда добраться, но разве все равно, как мы туда доберемся?

В этот момент взгляды членов команды невольно отвлеклись к окну обзора. Капитан Каливан сидел спиной к окну и не мог видеть, что привлекло внимание остальных. Он поднял руку, указывая за спину. – Вот мой ответ.

Теперь, развернувшись, Каливан увидел то, что и ожидал. Прямо над капитанской рубкой в этот момент медленно пролетал крохотный челнок. Из иллюминаторов любопытные взгляды рассматривали их. Челнок проплывал так близко, что можно было рассмотреть лица. Каливан снова развернулся, и все взгляды опять были обращены к нему.

– Джейни, что скажете вы?

– Мы должны доставить на Марс всех этих людей в целости и сохранности. – Джейни, которой дали слово, заметно волновалась, но ответ был, по-видимому, верным.    

– Именно так, подчеркиваю, в целости и сохранности. И это касается не только их физического здоровья. Пятьсот дней эти люди, совершенно не подготовленные даже к коротким космическим перелетам, проведут в замкнутом пространстве. И я очень хочу, чтобы они прибыли на Марс в нормальном состоянии, готовые преодолевать трудности, ожидающие их там. Поэтому я прошу вас напрячь все внимание и приложить максимум усилий, чтобы наш старт и полет прошел по плану. Думайте на шаг вперед. Все перепроверяйте. Продумывайте все, что может случиться.

В этот момент Каливан в упор посмотрел на Ника.

– Лейтенант Саймак, за несвоевременную заправку пятого бака получаете наряд вне очереди. У вас как раз появится время подумать, как в следующий раз предусмотреть возможность появления правительственного челнока. Все свободны.

Члены команды оторвались от мест и расплылись в невесомости по постам. Ник Саймак уходил довольным. Наказание было плевым, да и справедливым, впрочем, как всегда.

После сборов, оставшись один, Каливан достал сложенный в трубочку рукописный блокнот, развернул его и начал что-то писать электронным пером. Ему нравилось писать, хотя в его мире большинство людей забыли, как это делается. В школах рукописному письму уже не учили, но некоторые родители, в том числе и его мать, считали, что это совершенно необходимо.

«Почерк – зеркало индивидуальности. Когда ты пишешь рукой, черкаешь, делаешь пометки на полях, ты как будто изливаешь душу на бумагу». Бумаги, конечно, не было. Ее заменял гибкий тончайший тач-скрин, который легко сворачивался в трубочку и помещался в карман. Но письмо осталось.