Фиолетовые миры. Дино сборник

Прошла не одна эпоха с тех пор. Но по сей день существует опасность, что в любом человеке вырвется наружу нечто страшное.

И ныне можно видеть, что при исследовании этапов развития человеческого плода в утробе матери, порой он похож на рыбу, порой на зверя, но есть момент беременности, на пятой неделе третьем дне и четвертом часе, сороковой минуте, когда младенец проходит стадию чудовищности, но затем все же развивается в человеческого младенца.

И, говорят, если в этот момент сильно испугаться, то детеныш продолжит развиваться в чудовище.

Выбор каждого динозавра

Грег заправил постель и расстелил простынь посередине своей комнаты. В комнату заглянула его мать и спросила:

– Грег, что ты делаешь?

– Мам, мне тридцать четыре года, – ответил словно двумя голосами Грег, и повторил второй раз, – тридцать, мать твою, четыре года.

– Перестань, – она прикрыла дверь и было слышно, как она ее гладит с той стороны. Потом раздались удаляющиеся шаги по коридору.

– И я могу делать все, что захочу.

Грег распахнул шторы, раскрыл окно и лег посередине простыни.

Сильный теплый ветер расплескал шторы в стороны и стал равномерно заполнять всю комнату.

Грег уставился в потолок.

Обычный потолок без текстуры. Белый шлифовальный потолок.

И ни одной мысли.

Грег закрывает правый глаз, потом левый глаз.

Жмурит оба.

Глаза начинают уставать ко второй минуте упражнений. Грег потирает руки, делает глубокий вдох.

– Итак, – произносит он губами, окруженными двухдневной щетиной.

Грег гнет шею к одному плечу и другому, берет свой телефон и выставляет на нем секундомер. Раздается щелчок. Теперь он вообще не моргает и смотрит в одну точку на потолке.

Делает снова глубокий вдох; глаза быстро пересыхают без моргания.

Выдох. Вдох. Выдох.

Он усиливает дыхание, делает его чаще, но все еще не моргает.

Так проходит пять невыносимо долгих минут. Грег теряет надежду.

Но вдруг в центре потолка открывается точка. Она начинает расширяться. Золотая точка двигается по спирали, затем она размыкается, также по спирали.

Вскоре это уже не точка, а окно. Голова кружится от частого дыхания. Глаза устали. Но Грег усердно дышит в нужном темпе.

За дверью он слышит скрип пола от материнских шагов.

Золотое окно расширяется. Пленка, закрывающая обзор натягивается. Все окно размером с голову человека. Грег дышит; отверстие увеличивается и теперь источает яркий свет.

И почти сразу свет прекращается.

Грег прерывает дыхание кашлем, сильно ударяет кулаком по полу. Окно сузилось в половину.

Снова он продолжает дышать, и окно увеличивается.

У Грега уже глаза на выкате.

Окно покрывается микроскопическими разноцветными точками. Грег улыбается, но дышит. Солнце меркнет, окно окутывает тьма.

Грег чувствует: существует лишь окно, и свет, выхватывающий из тьмы его быстро дышащее тело. Окно приближается. Оно все ближе. Теперь в нем видны очертания полей, лесов, озер. Там тоже день.

Грег хватается за створки распахнутого окна и ныряет вглубь, задержав дыхание.

Он падает прямо в лужу, находящуюся за золотым порталом.

Портал свистит за спиной, как закипающий чайник и сворачивается в точку. Затем проносится сквозь сердце Грега и, по сути, там и пропадает.

– Спасибо, – говорит Грег.

Он осматривается.

Рядом с ним стоит парочка щуплых динозавров. Таких же, как он сам.

Он опускает укороченные морщинистые лапы в воду и смотрит на свое отражение. Скалится.

С тех пор, как Грег жил в человеческом теле— у людей – он всегда мечтал вернуться сюда и только недавно нашел способ.

И первое, что сделал, это хорошенько подкрепился рыбкой, погонял по полям длиношеев, погрелся на солнце, задирая хвост.

Прошло несколько дней. Солнце снова взошло над его долиной.

И Грег понял, что соскучился по человеческому образу жизни.

По массажу своей девушки, по жареным оладьям, похожим на лицо его любимого героя Дейви Джонса, по одеялу и по общественному транспорту.

Он решил, что теперь готов вернуться навсегда.

Но вскоре Грег убедился, что не может лечь на спину, да и найти белый ровный потолок среди здешней природы оказалось проблемой.

Челюсти этого тела динозавра заедали при частом дыхании, а веки смыкались без спроса.

Так Грег понял, что у него нет ни одного шанса попасть в человеческий мир.

Тогда он попробовал обратился к богу, но не смог произнести ни слова своим неповоротливым языком.

Он зарычал. Множество птиц поднялось в воздух на рассвете того дня.

Он опустился в песок ближайшей реки по колени и взмолился мысленно:

– Боже милостивый, я не знаю кто я, и как попал в тело динозавра. Я не знаю, что было первее, я-человек или я-динозавр. Мне нравятся обе формы, но я скучаю по одной из них. Дай мне возможность менять свои тела, когда я захочу или убей меня, чтобы я не мучился в отсутствии выбора! Теперь я динозавр, который помнит жизнь человека. О Бог, за что ты проклял меня? Как это вообще было возможно?

И бог промолчал.

– Я Грег или динозавр?

Тишина.

– Позволь мне хотя бы забыть все!

На следующий день Грег почувствовал, что забывает самое сладкое из жизни человека.

Он снова зарылся ногами в песок, упершись лбом в булыжник.