Фиолетовый гном

– Почему же вы сразу решили, что я дурак? Вы же меня совсем не знаете, девушка? – спросил он.

– Это и так видно.

Она нетерпеливо передернула плечами. Видимо, разговор начинал ей надоедать.

– Ничего не видно. В человеке никогда ничего не видно, – упорствовал Серега. – Просто я еду с работы. У нас сегодня праздник был на работе.

– Да неужели?

– Точно праздник, – подтвердил он.

– И какой же, интересно? Первая среда на неделе?

Странно, но она все-таки дала ему номер телефона. Выклянчил. Быстро проговорила номер и вышла на своей остановке, категорически запретив себя провожать.

Серега повторял ее номер всю дорогу. Пришел домой, записал.

Он не слишком наделся, что номер настоящий. Ребята из бригады рассказывали, они всегда дают первые попавшиеся номера для отмазки.

Но позвонил, выждав день для приличия. Номер оказался настоящим.

Они встретились на стандартном месте у памятника Пушкину. Гуляли по центру Москвы, по теплым, размякшим после дневной жары переулкам. Ели мороженное на бульварах.

Встречные мужчины стреляли глазами в ее сторону. Серега замечал их взгляды. Они ему льстили.

Ее звали Света. Светик-Семицветик-Разноцветик. Так ее звал Серега. Когда она злилась, ее лицо и шея покрывались ярко-красными пятнами. Разноцветик.

Положа руку на сердце, Светка не была такой уж красавицей, какой себя мнила. Без косметики – обычное, среднестатистическое лицо, точка-точка, два крючочка… Чистый холст, натянутый на мольберт в ожидании художественной раскраски. И волосы крашенные, без краски – все тот же неопределенный цвет, среднерусский с пеплом веков, как называл его Жека.

Вот тело у Светки действительно отличное – стройное, гибкое и очень податливое под его руками. Впрочем, дело даже не в том: красивая – не красивая, размышлял он потом. Просто для него это было впервые. Не перетрах на скорую руку в ритме собачьего вальса, а неторопливое, постепенное проникновение в тот загадочный, волнующий мир, называемый женщиной.

Первое время они не вылезали из кровати по несколько часов подряд. Несмотря на невинный вид вчерашней школьницы, Светка все умела. Понимала, чувствовала, когда это нужно. Был один человек, научил всему девочку, коротко объяснила она. Теперь его нет. И не будет!

Больше ничего объяснять не стала. На его осторожные вопросы – отмалчивалась. Серега не настаивал. Старался не ревновать, сдерживая себя. В конце концов, какая разница, что у кого было? Главное, что будет…

– Слушай, ты бы хотел взять меня замуж? – однажды спросила она его.

Как обычно, они лежали в кровати. Недавно Серега выбросил на помойку свой старый, скрипучий диван и купил в мебельном магазине красную югославскую тахту. Роскошное лежбище – хоть вдоль ложись, хоть поперек катайся.

Они катались по ней почти каждый вечер.

– Хотел бы, – ответил Серега, немного подумав.

– Ну так бери, пока дают.

– Ты мне и так даешь, – ляпнул он.

Честное слово, он имел в виду совсем другое. Серега всего лишь хотел сказать, что они и так вместе, им хорошо вместе, и это главное, и что может изменить какая-то фиолетовая печать в паспорте? Ничего она не меняет. А что касается женитьбы, то он не против, если для нее это имеет значение. Абсолютно не против…

Но Светик поняла его фразу прямолинейно.

– Хамло ты все-таки, Сергей, – холодно произнесла она. – Вы, мужики, все хамло! Одинаковые, как оловянные солдатики!

Серегу всегда удивляло, как быстро она менялась. То ласточка, рыбка и лапочка, не взглянешь без умиления, а то вдруг неожиданно стервенела. Мгновение – и лицо ледяное, голос колючий, а глаза беспощадные, как зрачки револьверов. Первое время Серега терялся, когда видел ее такой. Совершенно другой человек…

– Да неужели? – становилось тогда ее любимой фразой. И, пожалуй, единственной…

Они поженились.

3

Как любит повторять циник Жека – когда смотришь на любую красавицу, подумай, прежде всего, что кому-то она уже надоела до тошноты. И успокойся душой и телом, потому что будь ты на месте ее любимого – она бы и тебе надоела…

Серега часто вспоминал эти слова. После свадьбы.

Правда, свадьбы, как таковой, не было. Светлана не захотела. Категорически заявила, что все это мещанство: куклы на капоте машин, дурацкие крики «горько», пьяные гости и блевотина по углам.

Серега согласился с ней. Не спорил, по крайней мере. Говорят, есть два праздника в жизни, участвовать в которых практически невозможно – собственные свадьба и поминки. А блевотина по углам действительно попахивает мещанством, соглашался он. Очень остро попахивает, особенно – с утра.

Правда, невеста не оценила юмора.

Они расписались скромно, в районном ЗАГСе, хотя тетка-регистраторша несколько раз предупреждала, что у них расписываются только пожилые. Молодые, мол, идут во Дворец бракосочетаний, рядом, через две улицы. Там торжественно и обстановка.

В ЗАГС их отвез Жека на своей «девятке». Он был Серегиным свидетелем. Со стороны невесты свидетельницей была подружка Валя, пухлая карамельная блондиночка с томными глазами. Очень ничего из себя. Жека к ней сразу приклеился, обвиваясь вокруг, как плющ. Остается добавить – ядовитый плющ.