Фиолетовый гном

– Не знаю… Может, выражением лица… Другим каким-то.

– Сильно жуткое лицо?

– Ничего! Мне нравится! – громко сообщила она, перекрикивая музыку.

Это было приятно слышать даже в сопровождении попсовых мелодий.

На дискотеке у Светланки оказалось множество подружек. Они наперебой ее куда-то тащили, висли друг у друга на шее и что-то верещали, неразборчивое сквозь громкую музыку. Совсем еще, на его взгляд, соплюшки. Серега давно заметил, с молоденькими девчонками всегда так: каждая по отдельности еще может выглядеть дамой, но когда соберутся вместе – сразу видно, какой детский сад.

Она с удовольствием общалась с ними. Танцевала охотно и много, ритмично двигаясь всем гибким телом сразу. Детский сад, конечно, и сбоку бантик…

Это называется, куда меня занесло и где моя шляпа, думал Серега. Он тянул единственную за вечер бутылку пива, смотрел на все как бы со стороны и рассуждал о том, какой он все-таки старый. Ну не старый, допустим… Поживший. Когда только успел пожить?

Нет, наедине со Светланкой разница в возрасте не так бросалась в глаза… Впрочем, что такое разница в возрасте? Как там Танька говорила, через сто лет никого из живущих сейчас уже не будет на свете? Не будет, это определенно!

– Ты знаешь, – поделилась Светланка, когда он отвозил ее домой после второй дискотеки, – с тобой как-то очень уверенно.

– Спокойно? – спросил Серега. Нечто подобное ему уже говорили.

– Не спокойно, нет. Другое слово. Уверенно! Вроде как стоишь на высокой крыше и голова уже кружится… А тут – поручень. Схватился за него, уцепился крепко и больше не боишься… Понимаешь?

– Понятно. Тогда спасибо от имени поручня. Держись крепче, я разрешаю.

– Правда?

– Правда!

– Тогда ловлю на слове, – сказала она.

Внутри у него вздрогнуло от нежности.

Этим вечером, по дороге домой, в его машине они первый раз целовались. Даже непонятно, кто начал, вспоминал он потом, как-то само собой…

Целоваться она умела. Только, на его взгляд, перебарщивала языком. Новое поколение, новая школа…

– Ты знаешь, я должна тебе что-то сказать…

– Это срочно?

Сереге не хотелось прерывать поцелуи.

– Нет, не очень.

– Тогда говори.

– Ладно, не сейчас.

– Тогда потом, – согласился Серега.

Они опять целовались.

Если честно, Серегу не очень интересовали ее девичьи секреты. Не хотел он ничего слышать. По сути, в чем она может ему признаться? В каком-нибудь мускулистом мальчике с берегов Альбиона? Наверняка! Хотела только попробовать из любопытства, а потом несколько раз с ним «жила»? Скорее всего…

Ну и что? Секреты есть у каждого человека, только зачем их рассказывать…

Наивный они все-таки народ, эти женщины, снисходительно думал Серега. Всегда склонны преувеличивать значение своих интимных подробностей. Она должна что-то сказать…

А если бы он начал о себе рассказывать? Все, как было в жизни, в лицах и красках, со всем скотством, пьянством и прочими житейским радостями?

Кроме поцелуев между ними ничего не было. Он просто не позволил себе. Наверное, мог бы. Наверняка мог бы, просто сдвинуть пальцы чуть дальше, нажать на пуговицу, на застежку…

Она сама прижималась к нему, крепко прижималась. Тихонько, по-женски, не разжимая губ, постанывала, когда он гладил ее грудь и бедра.

Темперамент не скроешь! Остальное, как говорит Жека, вопрос голой техники…

Но – не мальчик уже. Должен соображать не только причинным местом, но и более здравомыслящими частями тела.

Потом они два раза ходили в театр, несколько раз – в киноцентр, и – снова на дискотеку. Светланка, заметил Серега, начинала прижиматься к нему только вне дома, в родных стенах они просто болтали, на дистанции школьной парты.

Молодец девочка, не подставляет, понимает расклад, мысленно поблагодарил он.

К его облегчению, Хозяин спокойно отреагировал на внезапно возникшую «дружбу» приемной дочери с личным телохранителем.

– Смотри, Серега, – сказал ему как-то Шварцман. – Если что! Ты понимаешь, о чем я говорю… Если что, убью, закопаю и надпись не напишу. Ты меня знаешь!

– Да ничего не будет, Иван Иванович, – ответил Серега. – Обещаю вам, что ничего не будет. Вы меня тоже знаете.

– Я много чего знаю. Ну, смотри… – буркнул он.

Шварцман строго глянул на него. Он был еще почти трезв, поэтому ничего больше не добавил. Надулся как обычно от важности. Трезвый Хозяин считал свои слова за великую ценность и помногу их никогда не расходовал.

– В конце концов, дело молодое, могу понять, – проворчал он через некоторое время, ни к кому конкретно не обращаясь.

Серега понял, сразу понял, что он хотел этим сказать. Но промолчал, как всегда делая вид, что его дело – маленькое и вообще телячье. Когда старшие изрекают умные вещи – младшие внимают со всем почтением…

– В конце концов, парень ты честный, а это главное, – сказал Шварцман в другой раз. – Ты даже представить себе не можешь, насколько это важно, в наше-то время…

Серега мог себе представить, насмотрелся на его партнеров и компаньонов. Но он опять промолчал.