Фиолетовый рассвет

Я не смог противиться, и посмотрел прямо ей в глаза. Её взгляд был такой пронзающий насквозь, что я, вглядываясь в её глаза, будто бы смотрел на какую-то планету, прямиком из космоса.

– И даже тогда, Дэви. Жизненные пути могут разойтись в любой момент.

Как могла такая добрая и чувственная женщина говорить такие вещи, будто ей совершенно безразлична судьба моих родителей? Я ожидал от неё другого ответа…

– Так не должно быть – нехотя отрицал я, присев на парту. – Почему вы бесчувственно относитесь к таким серьёзным вещам?

– За свои двадцать семь лет я потеряла достаточное количество людей, чтобы быть такого мнения – она взглянула на меня, и этот взгляд был многоговорящим. Он сказал мне больше, чем могут сказать слова, и я опустил глаза.

– Я не хочу терять… – чуть слышно произнёс я, вспоминая все свои потери.

Занятая своим делом, Маргарет подошла к полке полной книг, чтобы поставить ещё одну, а затем села рядом со мной. В её поведении было что-то детское, раскрепощенное, словно её не смущала наша разница в возрасте.

– Никто не спрашивает, хотим мы этого или нет.

– Я понимаю, вы хотите сказать, что нужно смириться? – я посмотрел на неё сверху вниз, внимательно следя за движением глаз.

– И смириться с таким нельзя – глаза Маргарет забегали по комнате. – Люди беспомощны.

В какой-то момент я понял, что Маргарет Джозеф вовсе не безразлично относится ко всему – она разбита. В данную секунду нас сроднило именно это, и я почувствовал, как она прикоснулась к моим плечам. Преодолев личное пространство друг друга, мы обнялись, словно ища поддержки и утешения в крепких объятиях ученика и учителя. Я не чувствовал ничего постыдного, и мне просто хотелось ощутить тепло внутри себя. Маргарет помогла мне, и я был благодарен ей от чистого сердца.

В потёмках класса из-за пасмурной погоды за окном, она отстранилась от меня, а я продолжал стоять, опустив голову. Руки скользнули по её спине, и я заметил, как исчезали прикосновения. Маргарет подняла мою голову за подбородок, и улыбнулась, поправляя не так упавшие локоны моих волос.

– В какой-то момент тебе станет легче – проронила она, возвращаясь к неотложным делам работы.

Что-то внутри всё ещё продолжало терзать меня. Я поспешил вернуться домой, пока погода совсем не испортилась. Когда я был уже возле родного порога, началась метель, и в мною открытую дверь начал врываться снег, который как незваный гость, создал мне неудобства. Залетавший в дом снег быстро таял от тепла камина, и мне пришлось принести тряпку, чтобы протереть пол.

Я защёлкнул замок в двери, и прошёлся по дому в поисках нужной мне тряпки, после чего убрав с порога растаявший снег, я понял, что находился в доме один. Мама в последнее время каждый день после работы направлялась к моей бабушке, и больше не оставляла мне записок утром. Я уже начинал привыкать к такому, и мне становилось с каждым днём всё комфортнее принимать данный образ жизни, которым начинали жить я, и мои родственники. Но как бы я не привыкал ко всему происходящему со мной, мне всё так же было плохо от одной мысли об отце.

Следующая неделя тянулась как целая вечность, и мне показалось, что это была самая долгая неделя в моей жизни. За эту неделю не случилось ничего грандиозного, что обычно случалось в моей жизни когда-то, и я просто сидел целыми днями дома. Не то, чтобы я не ходил в школу, но я каждый день в этой неделе проводил так, что после школы я сразу шёл домой, и больше никуда не выходил. Я постепенно стал замечать, что моя жизнь начинает терять краски, и я перестаю чувствовать её вкус, мне с каждым днём становилось всё скучнее жить, и это было для меня просто невыносимо.

Я уже было повяз в этой повседневной рутине, что окружала меня, но всё ещё хотел чувствовать себя полностью свободным, как раньше. Раньше я мог уйти хоть на край света, а после вернуться домой бодрым и весёлым, теперь же, даже если я совершу этот поступок, мне не станет весело, как раньше. Я понимал, что среди такого огромного количества пространства, что окружало меня, мне вдруг стало тесно.