Фиолетовый снег (СИ)

Дальше все пошло как по маслу. Я спрашивала, мне отвечали. Напоследок, перед звонком,  еще раз пробежала по сегодняшней теме урока и задала на дом. Прозвенел долгожданный звонок, я выдохнула, а мальчики и девочки, переговариваясь, потянулись на математику. Следующим у меня был 7-б, в котором был лидером лентяй и оторва Степанов, и посему преподаваемые педагогами дисциплины  у них не считались обязательными не только к запоминанию, но иногда даже и к прослушиванию. Поэтому учительский коллектив в этом классе боролся за каждого, кто хотел и не боялся учиться.

Я достала материал и, разложив на столе самостоятельные работы, крепко задумалась.

- Светлана Васильевна! – неожиданно окликнул меня мягкий и вкрадчивый баритон, от которого по телу поползли мурашки. “ Ну что еще?!” - застонала внутри душа.

- Ты что-то здесь забыл, Бортников? – произнесла я вслух.

- Я просто хотел задать один маленький, но важный для меня вопрос, - начал он, подойдя ко мне сбоку, и опершись на спинку моего стула рукой. Я встала. Ненавижу, когда надо мной нависают!

- Задавай, - грустно сказала я, глядя на него снизу вверх.

- А почему Вы не ведете французский?

- Его нет в школьных часах. – сказала я, а про себя подумала: “Плохо знаю. Надо бы подтянуть”.

- А частные уроки даете?

- Бортников, звонок на урок. У вас сейчас математика. У меня – другой класс! – семиклассники входили и садились, удивленно поглядывая на зависшего рядом со мной кумира местной молодежи.

- Мы же еще поговорим об этом? – спросил он, разворачиваясь к двери.

“Два- два”- уныло констатировала я, поскольку одна из девочек оценивающим взглядом пройдясь по моей фигуре, спросила: - А что, вы желающим частные уроки даете?

- Мамедова, тебе еще рано думать о частных уроках, - задумалась я. Класс заржал. Получилось двусмысленно.

Когда вечером, вместо того, чтобы заняться с мужем репетиторством, я открыла учебник французского, то поняла, что жизнь перестала сверкать праздником, и начинаются трудовые будни.

Школа, с появлением в этих стенах господина Бортникова, стояла на ушах каждый день. Ваня с ребятами и классным руководителем ездили в на родину великого поэта. Ваня достал билеты на концерт… Придешь утром в учительскую, сразу вываливают последние новости: Бортников выиграл городскую олимпиаду по химии. Я упорно учила французский. Сумасшествие какое-то! Даже наш бесценный и неподражаемый Владимир Леонидович рассказывал на ушко Анне Петровне не очередной анекдот фривольного содержания, а о том, как замечательно Бортников разбирается в его предмете. У меня же с ним продолжались мелкие стычки и затяжная позиционная война с переменным успехом.

Я шла перекусить в буфет на большой перемене, когда ко мне подлетела красавица Дроздова. Вид у нее был возбужденный и одновременно испуганный.

- Светлана Васильевна! Там, - она махнула рукой в сторону гаражей, - Кузнецов с Тищенко и Терентьевым пошли Ваню бить!

- Глупости какие-то, - не поверила я.

- Да! Ваня сказал про Вас, что Вы чересчур много на себя берете и считаете себя выше всех, а Костька сказал, что Вы умная, грамотная и красивая, и не ему судить! И вообще мы с Вами всю жизнь учимся, а Вы всегда были объективны! – выпалила она на одном дыханье.

Я резко затормозила. Приехала, голубушка. Ученики дерутся из-за учительницы… Позор какой! Не отмоешься. Хотя причиной этому уязвленное самолюбие самовлюбленного юнца, но говорить-то будут не о причинах, а о следствии. А там и до выговора недалеко! Мой Бог!

- Куда, говоришь, пошли? – переспросила ее.

- За гаражи!

- Дроздова, найди нашего физрука, позови Ольгу Александровну, и бегом туда. Только чтобы тихо!

- Да, Светлана Васильевна! Уже бегу, - она ланью, вернее, северным оленем, пронеслась через толпу учеников, сметая со своего пути не успевших отпрыгнуть в сторону. Я оделась и спокойно вышла на улицу, стараясь не привлекать внимания охранника. Хотелось бы обойтись без скандала.

За задворками школы есть одно злачное место – гаражный самострой восьмидесятых годов прошлого века. Туда наши самостоятельные, взрослеющие с каждым годом ученики обычно ходят курить на большой перемене. Там же обычно происходит и выяснение отношений между группировками и отдельными личностями. Неторопливо выйдя из подъезда, за воротами я сразу перешла на бег рысцой. Зато к гаражам я подкрадывалась чуть ли не на цыпочках. Вдруг Дроздова соврала, или ей померещилось? Они здесь курят, а я вылетаю! Комедия. Прижавшись к стеночке, я аккуратно заглянула за угол. Стоят, голубчики. Разговаривают. Костик Кузнецов кричит, Бортников слушает.

- И откуда ты нарисовался, такой умный? – донеслось до меня. – Мы учимся последний год, скажи, зачем тебе надо всех баламутить? Все было спокойно. Явился, чувак столичный, девки слюни распустили, весь пол в школе закапало…

- Завидно? – поинтересовался Бортников.

- Нет, - опустил сжатые кулаки Кузнецов. – Тебе-то не мешает? В подъезде почетный караул еще не все стены сердечками расписал?

- Тебе что с того? Твоя баба тоже там дежурит, а?