Фиолетовый сон

Я уже не говорю о высоком искусстве Лавалетта[27], который достиг такого совершенства, что даже перестал пить. Он только оценивал букет. Он сказал как-то, что без солидных философских знаний, оккультных сил и музыкальных способностей никто не сможет достичь даже второй ступени в искусстве смешивания. Сам он не приготовил ни одного микса без использования магнитных волн земли, не говоря уже о хитрых фокусах с разноцветными шелковыми платками, рентгеновских лучах, приемах йоги, знании законов падения, магнитах, определенных фазах луны, часе выпадения росы, атомарном принципе, косметике, ядах и наркотиках.

Когда зеленая сливовая настойка создаст в чистом мараскиновом ликере странные спиральные круги, переплетаясь с красными прожилками шерри, а янтарно-желтые слои абрикотина образуют поперечные полосы, последняя, решающая капля наконец прыгнет в бокал с определенной высоты, пробив верхний слой мараскинового ликера, и, мягко скользнув, выстрелит вверх разноцветным серпантином, не добравшись до коричнево-золотого нижнего слоя, – тогда начинается оргия цвета.

Для смешивания переливающейся разными цветами непостижимости необходима сноровка. Смешанный напиток разнообразен, как сама жизнь. Это – бриллиант, вспыхивающий тысячами красок и сверкающий многими гранями; но все-таки это один бриллиант.

Смешивать следует не меньше тридцати различных ингредиентов. Необходима тренировка. Одно неловкое движение руки – и все испорчено. Смешанный напиток любит умелое обращение. Он покорно подчиняется мастеру, когда тот, играя на равновесии закономерностей, варьируя результаты, своей творческой грацией становится подобен космосу.

1924

Основы декаданса

I

В степях всегда завывают ветры, и море шумит вечно. Человек – мерило всех явлений, а круг – символ вечности. Все идет по кругу и замыкается в круг.

Ты не хочешь, сын мой, провести остаток дней среди обыденности, ты не хочешь плестись по своему пути, как почтовая кляча, напротив, ты мчишься по нему безудержным галопом, пусть даже себе во вред, заставляя жизнь взвиваться, подобно ракете, к чернеющим небесам.

Спокойно. Хотя ты и не растрачивал свой интеллект на те вопросы, которые еще и сегодня используются профессорами философии для велеречивых проповедей, хотя их неразрешимость уже давно убедительно доказана, – я имею в виду вечные вопросы «откуда?» и «куда?», – хотя ты и выдержал несколько испытаний молча, не жалуясь на бессмысленность и сомнительность происходящего; хотя твой скепсис и оградил тебя от ложных выводов, сделанных религией, все-таки это еще ничего не значит.

Человек отправляется в мир, чтобы познать его, но познает лишь самого себя. Он всматривается в себя и обнаруживает целый мир. Кто понял эту закономерность, тот застрахован от неудач. После недолгой тренировки обретаешь достаточно уверенности, чтобы приняться за очищение инстинктов.

Разум – неудавшийся инстинкт. Быть разумным – значит быть способным на ошибочный выбор. Инстинкт всегда идет верным путем. Познание – выродившийся инстинкт, а ему следовало бы быть обостренным.

Как дерево обвито плющом, так твои инстинкты обвиты понятиями об этике, наследственностью и привычками. Ты должен вытравить их щелочью иронии и сомнения, пока твои инстинкты снова не обретут блеск и чистоту.

Исследуй почву своей души, выясни, что произрастает на ней – сочные растения с мощными стволами или пасторальный подлесок. Ухаживай за одними, жертвуя другим.

Но никогда не пытайся смешивать инстинкты с принципами. Только совершенная безответственность по-настоящему взращивает инстинкты. Огради их стеной цинизма, чтобы не пришли по чьей-нибудь санкции садовники и не сделали из них скромные декоративные кустики или, что еще хуже, не опрыскали чем-нибудь.

Пусть наслаждение будет твоей наградой. Помни закон: наслаждение растет вместе с интенсивностью восприятия. Стремись к интенсивности. Тренируй свои чувства, чтобы они, подобно присоскам, держались за события жизни и смаковали их. Концентрируй, сгущай и отфильтровывай экстракт. Пусть жизнь твоя станет оргией и вакханалией, будь всегда в напряженной готовности всем своим существом последовать за любым колебанием компаса инстинктов.

И тогда в осеннем лесу тебя захлестнет волной туманной тоски. При виде поблекшего красного переплета сборника Абу Наваса[28] ты забудешься до экстаза; неожиданно гибкая каракатица на целый час задержит тебя перед аквариумом в Неаполе; а дымящие трубы заводов в таком чувствительном состоянии покажутся тебе озорными фаллическими символами.

Это ощущение превращается в экстаз в крайнем проявлении инстинкта: в женщине. Ты погружаешься в нее и тонешь в ней, она поглощает тебя, словно бурлящий горный поток. А так как одна женщина всегда показывает только одну сторону мира, а ты стремишься познать его целиком, избегай зацикленности на одном человеке, бойся замкнуться и затеряться в нем.