Фиорд Одьба

Владику повезло этим летом. Родители взяли его с собой в экспедицию. Они каждое лето ездили то в Карелию, то на Байкал, а теперь вот на Ангару. Прежде Владик оставался в Ленинграде с братом Ромкой. Но последний год Ромка считался стилягой. Он не носил шапку до декабря. На голове у него топорщилась поросль коротких волос, похожих на петушиный гребень. У его друзей были такие же гребни. Все они зачем-то подолгу стояли у кино «Октябрь» или у «Хроники», громко болтали, глядели на прохожих, непрерывно курили и плевали прямо на тротуар. Оставить Владика вдвоем с Ромкой на все лето родители не решились. Он поехал вместе с ними в Братск.

Весь седьмой «б» завидовал Владику. Побывать в Братске, увидеть Ангару, порог Падун, Братскую ГЭС — о том счастье никто в классе даже не мечтал. Оно выпало Владику Стариченко...

Владик не сомневался, что увидит все сразу, как только приедет, — и Ангару и стройку. Но на станции Братск-1 виднелся лишь недостроенный деревянный вокзальчик; по дороге, белесой от пыли, шла машина, обычная водовозка. Перед ней пушились водяные усы, и белая дорога становилась от воды коричневой.

— О-о-ой, — сказал Владик, огорченно растягивая слова, — смот-рите, полив-ает. Совсем, как на Невском...

— Ну, положим, не совсем, — возразил отец и развел руками. — Вот это место, — добавил он, — где мы сейчас стоим, будет затоплено Братским морем. И дорога, и вокзал; вон, видишь, его начали строить, да так и бросили. Все равно сносить. Зачем, спрашивается, было начинать?

Владик поглядел внимательно на вокзал, на дорогу, на дом, на сосны, попытался представить вместо них Братское море — и не смог.

Подошел маленький юркий автобус. Шофер вытолкнул длинной рукояткой переднюю дверку, все быстро забрались и поехали. Владику было тесно и жарко, ничего не видно в окнах из-за спин и корзинок. Но вдруг показалась летящая синяя стрела на белом большом щите и надпись: «Братская ГЭС». Стрела летела навстречу автобусу. Она скользнула мимо и скрылась.

2

Фиорды — это морские заливы, узкие клинья воды в диком граните. В фиордах ревут буруны, встречаясь грудь в грудь с валунами. Это Владик знал точно, из книг. А теперь он скоро увидит фиорды. Родители будут работать на дне Братского моря. Неважно, что это будущие фиорды и будущее море...

Владик живет в поселке Ново-Полоново на берегу моря.

Отец уехал, взяв толстый портфель с планшетами и ведомостями, поехал руководить другими отрядами.

Мать повела свой отряд на работу в тайгу, в фиорды; какие они, эти фиорды, Владик еще не знал. Он остался дома с Жуликом. Мать подобрала этого пса на улице Братска. Пес был ничей, повизгивал, уши его грустно свисали на дожде, как две мокрые тряпочки. Теперь Жулик отъелся, весело тряс ушами и крутил хвостом.

Уходя, мать сказала Владику:

— Обед я оставила на столе. Захочешь есть — разожжешь костер на улице и все подогреешь. Дров я наготовила. Жульке дашь молока и супу, а если он не станет есть, — откроешь банку тушенки. Из дому никуда не уходи до нашего прихода.

Владику хотелось спать, и он на все отвечал: «Ладно». Но, когда проснулся и услышал, как тикает будильник на столе, и увидел, что в комнате с бревенчатыми стенами и неровным полом ничего нет, кроме стола, у которого ножки будто две буквы «х», ему стало тоскливо и очень захотелось в Ленинград, на улицу Чехова, к брату Ромке, к своему диванчику, такому же коротконогому, как пес Жулик.

Владик быстро встал, загнал Жулика под стол и выбежал на улицу. Жара сразу коснулась всего тела томительно и крепко. В голове медленно застучали молоточки: тук-тук-тук...

Владик пошел по деревянному тротуару мимо белостенных домов, сложенных из неструганых брусьев, и скоро уперся в высокий вал бурой земли и красной глины. Здесь торчали ободранные стволы сосен, виднелись многолапые пни — выворотни. Все было оплетено долгими суставчатыми кореньями, завалено щепой и разным лесным хламом. Наверно, это машины воевали с тайгой, отодвигали ее от поселка. Но теперь машин не было видно, и вал показался Владику неопрятным и некрасивым.

Владик перелез через него в надежде добраться до фиордов и посмотреть, как работают изыскатели. Но чем дальше он шел, тем гуще налетали и язвили мошки, комары и большие рыжие твари — пауты. Владик повернул и понесся домой по деревянным настилам. Комары и мошки отстали, а пауты угрожающе жужжали вслед.

Владик вбежал в комнату, крепко прикрыл за собой дверь, отдышался, потормошил Жулика, достал привезенную из Ленинграда книгу «Тарантул», лег и принялся читать.

Первым вернулся с работы студент Геннадий. Он приехал, из Ленинграда на практику и командирован в партию отца. Дошел до крыльца и сразу же сел на ступеньки. Снял один сапог, размотал портянку, вытянул босую ногу и пошевелил пальцами. Казалось, у него нет ни капельки сил, чтобы взяться за другой сапог.

3

Выкатился на крыльцо Жулик и обрадовался Геннадию, как радовался всему на свете. Стал его покусывать, трогать лапами и трясти от удовольствия ушами.