Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Прибывшее войско с высот увидав,
Туранский дозорный помчался стремглав
И молвил, представ пред туранским главой:
«Пора, приготовься к страде боевой!
Стан недругов ныне весельем объят,
На помощь к ним движется новый отряд!»
К хакану в шатер устремился Пиран,
¹⁶⁹⁷⁰ Сказал он: «Прислал подкрепленье Иран.
Не знаю, их сколько и кто их глава;
Что делать нам, воля твоя какова?»
Воскликнул испытанный в битвах Камус:
«Тебе, предводитель туранцев, дивлюсь:
Не ты ли войска Афрасьяба-царя
Привёл, необъятные, словно моря;
Пять месяцев долгих минуло — каков
Твой подвиг в сражениях с горстью бойцов?
Теперь наводнил наш воинственный стан
¹⁶⁹⁸⁰ Всю землю, Меншур здесь и я, и хакан.
Дай нам отличиться, мы в битву пойдём,
Ключ сыщем, утерянный робким вождём.
Стань мир даже стали китайской темней
От хиндских, кабульских, забульских мужей —
Им всем не сравниться со мною одним.
Стан вражеский сгинет, покончу я с ним!
Страшить именитым Ростемом к чему?
С ним первым расправлюсь я, горе ему!
Пусть только он в сеть попадется мою,
¹⁶⁹⁹⁰ Его уничтожу в кровавом бою.
Ты, витязь, трепещешь при слове Систан,
Тоской и смятеньем твой дух обуян,.
Увидишь, как в битве, свиреп и могуч,
Я темную пыль поднимаю до туч —
Узнаешь тогда, чья десница сильна,
И что есть отвага, и что есть война!»
«Будь счастлив! — Пиран восклицает в ответ, —
Не знай никогда поражений и бед!
Благою звездою будь вечно храним,[584]
¹⁷⁰⁰⁰ Не станем перечить желаньям твоим».
Тут Чина властитель Пирану сказал:
«Не сам ли на помощь Камуса ты звал?
Всё то, что сулил, многомощный свершит:
Повергнет он гору, слона сокрушит!
Не так уж опасны иранцы, к чему
Стращаешь ты ими бойцов, не пойму.
Грозой по иранскому краю пройдём,
Мужей боевых не останется в нём.
Знатнейших, носящих величья печать,
¹⁷⁰¹⁰ В тяжёлые цепи велю заковать,
К царю Афрасьябу с позором пошлю,
А прочих мечом обезглавить велю.
Листка не оставлю я там на ветвях!
Всё сгинет — и трон, и корона, и шах».
Услышал и радостью вновь осиян,
Мужей и хакана восславил Пиран;
В свой стан воротился, и тотчас пришли
Вожди боевые туранской земли —
Хуман, Фершидверд и свирепый Леххак.
¹⁷⁰²⁰ Пирану воители молвили так:
«К иранцам пришли на подмогу войска,
Стяг чёрный у них над главой вожака.
Разведчик проворный, навстречу помчась,
С известием к нам возвратился тотчас:
Вожак — Фериборз, сын Кавуса; сильна
Дружина его и владыке верна».
На это Пиран говорит им в ответ:
«Сегодня причин для смятения нет.
Когда не Ростем он, страшиться к чему ж?
¹⁷⁰³⁰ Другой не спасёт их от гибели муж.[585]
Хотя и сулит нам Камус торжество,
Твердит, что Могучий — ничто для него,
Хоть чудищу вод не уступит храбрец,
А все ж от Ростема храни нас Творец!»
«О доблестный, — молвил воитель Хуман, —
Напрасно тревогой твой дух обуян.
На нас не Ростем из Систана идёт;
То князь Фериборз, — гибель дерзкого ждёт!»
Сказал предводитель: «Поверишь иль нет,
¹⁷⁰⁴⁰ Постыл мне венец и престол — целый свет!
С тех пор как известие мне принесли,
Что войско пришло из иранской земли,
Меня опасения стали терзать,
Я горьких стенаний не в силах сдержать».
Промолвил Гольбад: «Убиваться зачем?
Иль плакать заставят нас Тус и Ростем?
Оружья немало у нас. Ветерок
Меж наших рядов проскользнуть бы не смог.
Я с горсткою пыли сравнил бы врагов.
¹⁷⁰⁵⁰ Не страшен ни Тус, ни Ростем, ни Хосров!»
Поднявшись, на этом закончили спор,
И каждый к себе возвратился в шатёр.
Тем временем Тус-предводитель узнал,
Что грохотом землю наполнил кимвал,
И славный герой из Ирана идёт,
Послав Фериборза с дружиной вперёд.
Забили в литавры, гора Хемавен
От пыли густой обратилась в эбен,
И склоны от ржанья коней затряслись,
¹⁷⁰⁶⁰ И воинов клики вокруг разнеслись.
Бойцам предводитель в немногих словах
Напомнил о мазендеранских боях.[586]
О том, как исполненный сказочных сил,
Злокозненных дивов Могучий косил,
Как бился он, жизни своей не щадя...
И воины радостно славят вождя.
«Твои да умножатся слава и честь!
Не жаль и души за отрадную весть.
Когда на подмогу Могучий придёт,
¹⁷⁰⁷⁰ Не сломят нас даже чудовища вод![587]
Сражаться мы будем с врагом до тех пор,
Покуда с Ирана не смоем позор.
Мы знамя хакана, венец вырезной,
Щиты золотые и трон костяной,
Убранство слонов и венцы вожаков,
Их серьги и золото их кушаков,
И те колокольцы, что, дух веселя,
Трезвонят, — таких не видала земля, —
И царский из перьев павлиньих навес,
¹⁷⁰⁸⁰ Где камни бесценные — чудо чудес —
И много захватим добычи другой,
С отвагой невиданной ринувшись в бой!»
В раздумье промолвил воителям Тус:
«Страх тяжек, позора нам тягостней груз.
Подножье горы обступила орда,
Над славной дружиной нависла беда.
Страшусь я услышать суровый укор,
Увидеть Ростема разгневанный взор.
Он скажет: — Как жалкий птенец, в западне
¹⁷⁰⁹⁰ Сидел ты, побед не добился в войне!
Какой предводитель, такая и рать.
Здесь, верно, никто не дерзал нападать! —
Нагрянем на недруга, схватимся с ним,
Его от подножья горы оттесним!»
«Опомнись! — бойцы восклицают в ответ, —
Не время теперь добиваться побед.
Нам дальше горы не ступить ни на шаг,
Лишь силой Ростема сражён будет враг.
Всевышнему должно мольбы вознести,
¹⁷¹⁰⁰ Ведь он указует ко благу пути.
По воле Создателя звёзд и луны
Примчится Могучий на поле войны.
Свой дух для чего омрачаешь ты сам?
Будь радостен, злато даруй беднякам!»
И радости клики несутся с горы.
Бойцы разошлись, веселы и бодры,
И каждый в душе упованье унес,
А Тусу от дум до утра не спалось.