«Fireflies» (СИ)

Люси слышала эту речь, стоя на площади Харгеона. Она стояла там, накинув на себя заклятие преображения, и слушала слова стоявшего на каменной кладке фонтана Мар Де Голля. Эти сладкие речи, пропитанные желчью в сторону ее чувств, ее будущих детей и человека, которого она любила. И она видела, как толпы зевак верили ему. Она видела, как их лица кривились в гримасах ужаса и омерзения. И, возможно, именно это помешало ей тогда обездвижить гадкого лжеца своей плетью и преподать хороший урок магией подчинения. Тогда она этого не сделала, позже уйдя в свои покои и погрузившись в глубокие раздумья. Ни слова Леви, ни расспросы Эрзы не могли привести ее в чувства. Потому что в ее голове набатом звучали слова темноволосой ведьмы на королевском балу.

— Вы никогда не сможете иметь детей, ваше величество.

Прошло два года. Два долгих года, но небеса так и не послали им с Нацу ребенка. И порой у нее появлялись мысли, а что если слова ведьмы были правдивы? Что если это был не бред сумасшедшей, как тогда себя уверила королева, а действительно предсказание? И что будет тогда, когда королевская чета не сможет представить королевству наследника?

Люси боялась. Боялась, что человек не сможет выносить ребенка дракона, что это вообще невозможно. Она боялась, что так и не познает радости материнства, а Алый Фиор вновь погрузится в пучину войны.

Возможно, Мар Де Голль был прав, и они с Нацу ведут их народы лишь во тьму? Правильный ли она сделала тогда выбор, решив принять предложение любимого человека? Она не знала.

Не существовало опровержений тому, что у человека и дракона не может родиться ребенок. Просто пока не было ни одного такого случая. И в этом заключалась загвоздка. Она и Нацу были первопроходцами.

Люси выдохнула, прикрыв глаза. Карета двигалась медленно. Сквозь неплотно закрытые шторки проникал свежий лесной воздух, звук шелеста листвы и чириканья птиц, и Люси каким-то шестым чувством поняла, что они уже не в Фиоре. Казалось, что атмосфера неуловимым образом изменилась, хоть королева и не понимала из-за чего именно.

— Ваше величество, — в окне кареты показалось лицо Гажила, который ехал верхом на вороном жеребце. — Мы пересекли границы бывшего Алого королевства.

В голосе Рэдфокса прозвучали торжествующие нотки. Несмотря на показное безразличие он скучал по родине, и Люси это понимала, хоть и предпочитала сохранить молчание. Пусть бравый воин и капитан стражи короля верит, будто все вокруг не замечают его доброго сердца и проявляющейся, хоть и довольно редко, мягкой натуры. Леви, конечно, ничего не говорила, но Люси (и не только Люси) прекрасно знала, что кулон в виде незабудки был подарком угрюмого дракона, а Нацу как-то обмолвился, что в дорогом портсигаре Гажила из бордового золота на крышке была фотография одной из фрейлин королевы. И все вокруг прекрасно знали, какой именно. Но молчали, предпочитая делать вид, будто разворачивавшийся перед их носами спектакль разыгран так искусно и затейливо, что все беспрекословно верят ему.

Нацу улыбнулся другу, заглянув за плотную шторку, и Люси увидела, как на лице мужа отразилось редкого вида счастье. Именно такое лицо было у него, когда он, в пещере Светлячков, впервые почувствовал ее губы на его губах. Именно такое лицо было у него, когда он опустился на одно колено и попросил ее стать его женой. Именно такое лицо было у дракона тогда, когда она шла по широкому проходу в Пылающем храме, навстречу ему и двум кольцам, соединившим их судьбы навеки воедино.

И Люси поняла, что, несмотря на то, что Нацу говорил, будто не хотел уезжать из Фиора, в тайне он необычайно сильно скучал по родине, и только ее благополучие заставляло его оставаться на месте.

Вдохнув, королева наклонилась чуть вперед, вторя мужу, поддела край шторы, заглянув в резкое окошко кареты.

Когда-то давно ей рассказывали истории об Алом королевстве. О красном точно кровь небе, о пылающих огнем цветах и деревьях с листвой, напоминающей крылья драконов. Были и истории о земле, которая чернее мглы, об адских ящерицах с фиолетовой чешуей, один вид которых вызывал неподдельный страх, и о раскаленной до бела лаве, льющейся в миллионах расщелин на родине драконов.