Фирма

- Я и тот, кто делал снимки. Теперь вот еще ты. В фирме не знает никто, и я никому не собираюсь говорить об этом. Но если ты еще раз попытаешься нас надуть, боюсь, что снимки пойдут за обеденным столом на пятом этаже по рукам. Я люблю жесткую игру, Митч.

Митч сел на пыльный багажник, стиснув голову ладонями. Де Вашер подошел почти вплотную.

- Послушай, сынок. Ты очень способный, блестящий молодой человек. Ты на пути к большим деньгам. Не обмани самого себя. Делай свое дело, играй с нами, а не против, покупай себе машины, строй дома. Как все остальные. Не старайся стать героем. Мне бы не хотелось воспользоваться этим. - Он кивнул на клочки бумаги.

- О'кей, о'кей.

21

В течение семнадцати дней и семнадцати ночей жизнь четы Макдиров протекала довольно спокойно: ни сам Уэйн Тарранс, ни его коллеги не давали о себе знать. Все вошло в свою обычную колею. Митч работал по восемнадцать часов в день и выходил из здания фирмы по одной-единственной причине - съездить домой. Обедал он за рабочим столом. На судебные слушания или просто с. каким-нибудь поручением Эйвери посылал теперь других сотрудников. Митч почти не выходил из своего кабинета, этой кельи пятнадцать на пятнадцать футов, в которой для Тарранса он был недостижим. Он старался держаться по возможности дальше от залов, туалетных комнат, кухоньки с кофеваркой. Чувство, что за ним наблюдают, не покидало его ни на мгновение. Он плохо представлял себе, кто именно, но было несомненно, что какая-то группа людей проявляла исключительный интерес ко всем его передвижениям. Поэтому Митч предпочитал большую часть времени проводить за своим столом, при закрытой двери, усердно работая, исступленно оформляя счета и пытаясь выбросить из головы, что в здании был пятый этаж с отвратительным жирным подонком Де Вашером, в распоряжении которого была коллекция снимков, способная его, Митча, уничтожить.

С каждым таким тихим, проходившим без всяких событий днем Митч вес более укреплял в себе веру в то, что сцена в обувном магазине послужила уроком Таррансу, что его, возможно, даже уволили из ФБР. А вдруг Войлс просто забыл обо всей операции, и Митчу вновь можно продолжить свое плавное восхождение на вершину богатства к заветному слову - Компаньон. Но все это были только мечты.

Для Эбби ее дом превратился в тюрьму, хотя она и могла позволить себе приходить и уходить когда вздумается. Но и она стала задерживаться в школе, больше проводить времени в прогулках по городу и по меньшей мере раз в день наведываться в небольшой магазин, торгующий бакалейными товарами. Она обращала внимание на каждого смотрящего на нее человека, особенно если тот оказывался мужчиной в темном костюме. Глаза ее постоянно были скрыты за темными стеклами солнцезащитных очков, которые она не снимала, даже когда шел дождь. Поздними вечерами, после ужина в одиночестве, сидя в ожидании прихода мужа, Эбби ходила по комнатам, разглядывая стены и борясь с искушением заняться ими вплотную. Телефоны можно исследовать с помощью увеличительного стекла, а провода и микрофоны не могут же быть невидимыми, говорила она себе. Не раз ей в голову приходила мысль найти книгу, где описывались бы подобные штучки, - это помогло бы в поисках. Но Митч запретил ей и это. "Жучки" в доме есть, уверил он ее, и любая попытка их обнаружить может привести к непредсказуемым последствиям.

Поэтому в своем собственном доме она старалась двигаться беззвучно, чувствовала себя оскорбленной и знала, что долго так продолжаться не может. Оба знали: делать вид, что все в полном порядке, для них является жизненной необходимостью. Они старались поддерживать обычные разговоры о том, как прошел день, о его работе и ее учениках, о погоде, о том и о другом. Но голоса их звучали не очень выразительно, порою казалось, что они заставляют себя говорить, иногда в них слышалось явное напряжение. Когда Митч учился, они занимались любовью каждую ночь, неистово отдавая себя друг дугу. Теперь они практически лишили себя этого. Их кто-то слушал.

В привычку вошли полночные прогулки по кварталу, где они жили. Поздним вечером, съев по сандвичу, Митч и Эбби обходились двумя-тремя фразами о пользе прогулок на свежем воздухе и устремлялись за дверь. Они шагали, держась за руки и делясь мыслями о фирме, о ФБР, о том, какой может быть выход. Они постоянно сходились в одном: выхода нет. Никакого. Все это продолжалось семнадцать дней и семнадцать ночей.