Фирма приключений

– Я хотел бы уточнить некоторые детали, связанные с твоей научной работой, Рольф, проводимой на базе «Фирмы Приключений». Прошу тебя учесть, что это никакой не допрос, а всего лишь разговор, хотя его юридические последствия не исключены.

– А какова роль при всем при этом Фреда Честера? – спросил Бейли. – Он что, свидетель? На всякий случай? Доброволец? Или по принуждению?

– Не обижай Фреда, – сказал Гард. – Здесь он твой друг. Но если ты хочешь, я попрошу его удалиться.

– Черт с ним, – сказал Бейли, словно Честера в кабинете не было, и речь шла о человеке, в данный момент отсутствующем. – Пусть сидит, мне не жалко. Итак, я тебя слушаю.

– Ты не понял, – сказал Гард. – Это я тебя слушаю.

– Какие же необходимы детали?

«Спасибо и за то, – подумал Честер, – они на „ты“ и, кажется, говорят без откровенной вражды и неприязни. Но моя роль при этом действительно весьма сомнительна…»

– Детали даже мне интересны, Рольф, – сказал Честер вслух. – Как репортеру. Вероятно, опыты были во имя чего-то?

– Дурацкий вопрос, – констатировал Бейли. – Какой смысл ставить эксперименты, которые не во имя «чего-то», а сами по себе? Равносильно «искусству для искусства». Откровенно признаться, это была самая перспективная работа из всех, какие я когда-либо вел.

– И самая «закрытая»? – спросил Гард.

– Настолько, что даже намекнуть никому нельзя, – ответил профессор. – Кроме, разумеется, властей и полиции. Репортеры пусть затыкают уши или дают подписку молчать.

Честер сконфуженно приподнялся, но Гард остановил его движением руки:

– Фреда не трогай. Он, повторяю, здесь скорее для того, чтобы блюсти твои интересы, а не мои, и если ты этого еще не понял, это факт из твоей биографии, а не честеровской. Кстати: тебя никогда не тянуло кое-что рассказать мне, как старому другу, ведь «кое-что» можно было и приоткрыть?

Впервые Рольф Бейли выдавил из себя подобие улыбки:

– Ты угадал: тянуло! Всякая тайна для человека противоестественна, особенно для нормального и к тому же занимающегося научным поиском. Помнишь легенду о брадобрее царя Мидаса? Того самого, у которого выросли ослиные уши? Хотите выпить? Валяйте!

Рольф Бейли нажал кнопку, в стене раскрылись дверцы зеркального бара, из которого по рельсам выехал столик, уставленный разнокалиберными бутылками. Дэвид Гард, не мешкая, налил себе любимого стерфорда, а Честер, на цыпочках подойдя к столику, осторожно плеснул себе на донышко кальвадос: он очень боялся спугнуть намечающийся контакт.

– Так что там случилось с брадобреем? – напомнил Честер.

– Казалось бы, чего проще: брей себе ослиные уши хозяина и помалкивай. Так нет, ушел в чистое поле, выкопал ямку и выболтал земле все про уши, идиот! А знаете почему?

– Нет, – сказал Гард. – Твое здоровье.

– Ваше здоровье. – Рольф тоже выпил что-то. – Это еще с пещерных времен пошло – недержание. Увидел зверя или его след – скажи, иначе зверь слопает твоего соплеменника, и тебе же будет плохо. Заприметил мамонта – донеси, иначе весь род останется голодным. Вот откуда в человеке это неудержимое желание поделиться тайной, это роковое неумение ее сохранить. Тут обусловленная средой наследственность. Секретность – роскошь, которую может позволить себе лишь богатое общество. Выпьем за упразднение всех и всяческих секретов!

– Выпьем, – сказал Честер.

– Не возражаю, – добавил Гард. – Так что там случилось с брадобреем, Рольф?

– А черт его знает! – сказал Бейли. – Не помню. Но, думаю, если он болтанул ямке, тайна сразу перестала быть тайной, и царь Мидас, вероятно, «принял меры» – так это теперь называется в твоем ведомстве, Дэвид?

– Это когда отрубают голову? – сказал Гард. – Похоже. При всем при этом я все же не понимаю, каким образом тебе прикрыли опыты, если ты не брадобрей, а Дорон – не царь Мидас? Тем более что эксперименты столь перспективны?

– Понятия не имею.

– Кто-нибудь интриговал против тебя?

– Исключено. Я бы знал об этом. Нет, все случилось как гром среди ясного неба. Еще во вторник я получил от мистера Хартона… ты знал такого?

– Да, мы были знакомы, – подтвердил Гард.

– Получил от него очередную партию «живого материала», правда, с предупреждением, что последнюю: у него уже были какие-то трудности… не знаю, право, какие… А вскоре он исчез, я больше его не видел. А ты?

– Я тоже, – сказал Гард.

– Ну а в среду мне дали дополнительно солидную сумму денег, как вдруг в четверг Дорон говорит: «Профессор, ваши работы мы приостанавливаем до лучших времен!»

– В четверг, во второй половине дня? – спросил Гард. – Понятно… Теперь я предлагаю маленький сеанс телепатии. Я буду угадывать сейчас, Рол, над чем ты работал.

– Иди к черту, – спокойно произнес Бейли. – Если еще в «Бруте» ты спрашивал у меня, знаю ли я Аль Почино, ты, вероятно, прежде спросил у него, знает ли он меня…

– Логично.

– Ты все еще хочешь играть со мной в прятки? Валяй, я посмотрю, как это у тебя выйдет.

Гард смутился. Потом нахмурился:

– Прости, Рольф, я думал, ты предпочитаешь издалека. Хочешь сразу? Изволь. Ты ставил опыты на людях.