Фирман султана

Арсен кинулся к стрельцам:

— Стойте! Что вы делаете? — Затем от них к генералу: — Мы с ним привезли из Турции такое важное известие, а его в тюрьму?! Это такая награда?

— Зашем косак так кричит? Или он думает, што тут есть Запорошский Сечь? — произнёс с издёвкой Трауернихт.

Звенигора дрожал от негодования. Нет, не такой встречи он ждал в Чигирине. Рука невольно потянулась к сабле. Но его сразу же оттеснил плечом Спыхальский, а Грива сильно сжал локоть.

Пан Мартын стал перед генералом, встопорщил на него усы. Лицо его побледнело, а глаза готовы были выскочить из орбит. Голос дрожал.

— Пся крев! Пан генерал, не подобает творить такое наглое злодейство с нашим другом, которое с ним только что учинили! Даже если и правда, что Роман пустил красного петуха на усадьбу пана, все равно не можно хватать его, как какого-то последнего разбойника, бездельника, бо пан Роман с лихвою возместил это, оказав важную услугу отчизне! И к тому же он уже не холоп, проше пана, а запорожский казак! А это, мосьпане, уже другое дело!

Трауернихт пытался что-то сказать, но Спыхальский так разошёлся, что ничего не замечал и продолжал говорить, неистово поводя вокруг выпуклыми глазами.

— Я только что понял, что значит быть холопом! Представляю, как пан обращался со своими крепостными, если такой добрый и чуткий человек, как пан Роман, поднял руку на ваше имение! Видно, ему жилось хуже, чем панской скотине… Однако ж, панство, холоп — тоже человек, холера ясна!.. У него та же плоть и кровь, что и у нас, шляхтичей. Он точно так же радуется, печалится, любит и ненавидит… Так кто же дал нам право издеваться над ним? Природа? Или пан Езус? Га? Спрашиваю я вас!..

— Холоп — это есть холоп, майн либер! — вытаращился на Спыхальского Трауернихт. — А если ви есть шляхтич, как заявляйт, то мне странно слухайт от вас подобный слов!.. Нихт вар[19], господа?

— Так, так, господин генерал!.. — послышались голоса.

— Ви все слухаль?.. На этом с холопом кончайт!.. Шпасибо, косакен, за фирман, за ошень важный весть… Думаю, князь Ромодановский даст за него шудесный презент.

— Нам не нужен никакой презент! — снова вырвался вперёд Звенигора. — Освободи, пан генерал, нашего товарища! Иначе мы освободим его силой! — И он яростно стукнул рукояткой сабли о ножны.

— Вас[20]? Что это означайт, менш[21]? Угроза?.. Эй, зольдатен, витолкайт этот наглый косак на двор!

От гнева и обиды кровь бросилась Арсену в голову. Он рванулся вперёд вне себя. Трауернихт вскрикнул испуганно и попятился назад. Но в этот миг между ним и запорожцем выросла долговязая фигура какого-то сурового на вид рыжего генерала, который поднял перед Звенигорой руку.

— Стоп! — крикнул он громовым голосом. — В его речи тоже чувствовался чужеземный акцент. — Господа, ваш спор зашёл слишком далеко! Прошу прекратить его! Успокойтесь! Господину запорожцу следует быть осмотрительным в выборе слов, не перед татарами или янычарами стоит… А вам, генерал, должно быть стыдно за то, что позволили себе арестовать одного из запорожских гонцов. А то, что он восемь или девять лёт назад был крепостным и совершил преступление, не меняет дела. Не такое сейчас время, чтобы сводить счёты!

— Генерал Гордон! — взвизгнул Трауернихт. — Не забивайт, что здесь нижний чины! Я не потерплю оскорблений! Прошу не указывает мне, как мне обращайт со свой крепостными!

— В своём имении вы свободны обращаться с ними так, как позволяет ваша совесть. Но здесь, в войске, нет крепостных. — Генерал Гордон говорил с акцентом, но довольно правильно. — Совершённую ошибку необходимо исправить, чтобы не причинить вреда обороне Чигирина.

— Генерал, ви преувеличивайт!

— Нисколько! Думаю, будет разумно заверить запорожцев в том, что с их товарищем ничего плохого не случится. Его судьбу должен решить главнокомандующий князь Ромодановский… А до того времени за его безопасность ручаюсь я! От вашего имени, генерал, я даю слово запорожцам, что вы не совершите над их товарищем насилья.

Трауернихт ничего не ответил. Молча исчез за дверью.

Генерал Гордон обратился к Звенигоре. Его маленькие пытливые глаза смотрели на казака доброжелательно, но вместе с тем и твёрдо. Видно было, что этот человек привык приказывать и добиваться своего.

— Мой добрый совет, молодой человек: если хотите вызволить друга, немедля мчитесь к князю или к гетману. Только они могут заставить генерала выпустить его из тюрьмы… А за султанский фирман великое спасибо от всего гарнизона Чигирина! Счастливого пути!

Звенигора молча поклонился и направился к выходу, Спыхальский и Грива поспешили за ним.

Шли быстро, возбуждённые, со сжатыми кулаками. Звенигора и Грива молчали. А Спыхальский извергал проклятья и ругань. Наконец это ему надоело, и он замолчал.

Метелица ещё издали заметил, что нет Романа, а его друзья чем-то взволнованы.

— Что случилось?

Арсен коротко рассказал о беде, которая стряслась с Романом. Корил себя за то, что потянул товарищей за собою. Если бы сам отнёс этот фирман, все было бы хорошо. А теперь получай! Роман в темнице, и его ожидают плети, а то и виселица…