Фирменный поезд 'Фомич'

- Да, да, - согласился Степан Матвеевич. - В ресторан к директору, и пусть он порасторопнее организует питание, а вы, - тут он кивнул Валерке, - а вы со своими ребятами разнесете ужин по вагонам. И вообще, посмотрите все. Как настроение. Нет ли чего ненужного, непонятного, таинственного.

- Все понял! - радостно ответил Валерка. - Сейчас сделаем. - И он рванулся в купе, где сидела Инга, потом выскочил оттуда и исчез в тамбуре.

Ну, эти все сделают, сомневаться не приходилось.

Трое обреченных хмуро молчали. Они ведь даже не знали еще, на что шли. А если это не на десять минут, а навсегда, если это только послужит толчком, если и они носят в себе семена подлости? Кто знает, как разворачивается душа человека, каким цветком она расцветает?

- А вам бы тоже нужно пройтись по вагонам, - посоветовал начальнику Степан Матвеевич, - поговорить с проводницами, с работниками ресторана. Порасспросите-ка машиниста. Он-то как ведет состав? Куда? Что он сам думает?

- Угу, - сказал начальник. - Все дело.

- Дело, дело, - подтвердил Степан Матвеевич. - Да еще какое нужное дело.

- Понимаем, - сказал начальник и пошел в купе к проводницам.

Степан Матвеевич крепко, тяжело провел ладонью по лицу.

- А ведь экранирует и от проникновения в другие реальности, - сказал он.

Десять минут уже прошло, но Федор не появлялся.

- Схожу, - сказал я и пошел в первое купе.

Там, упав лицом на раскинутые по столешнице руки, лежал Федор и вздрагивал. Он плакал. На верхней полке проснулся один из гигантов, грузно спрыгнул с полки, нагнулся, достал откуда-то двухпудовую гирю и направился по коридору в другой конец вагона.

Я тронул писателя за плечо. Федор не сразу почувствовал мое прикосновение. Я тряхнул его сильнее. И тогда Федор поднял голову и повернул ко мне свое некрасивое покрасневшее лицо.

- Не могу, - выдавил он из себя. - Понимаешь, не могу.

- Понимаю, Федор, понимаю, - попытался успокоить я его.

- Нет, Артемий, ты не понимаешь. Не понимаешь ты. Я в другом смысле не могу. Я не могу их даже на десять минут сделать такими, как Семен. Я не хочу, не хочу! И боюсь... Я вот начал, начал... - Он протянул мне лист. То есть написать-то я могу, но только рука не поворачивается сделать такое. И знаю, что надо. Надо! Единственный сейчас выход. Да только как искалечить души людей?

- Ничего, Федор, ничего. Мы сейчас что-нибудь другое придумаем.

- Успокаиваешь. Знаю. Да только ничего сейчас другого и придумать нельзя. Я ведь и то мог написать. Мог! Да только сколько на это нужно времени?

- Что то? - не понял я.

- То, - повторил он. - Роман о нашем поезде. Как с ним все произошло и как он потом выпутался. Я смог бы. Но время...

Федор все же немного успокоился.

По коридору прошел его сосед, держа в могучей руке казавшуюся игрушечной двухпудовку. В купе Федора ехала команда гиревиков.

- Пора начинать, - прохрипел тяжеловес и полез будить других спортсменов.

- Я не буду, - твердо сказал Федор.

- Знаю, знаю. Я и сам когда-то не хотел. Таким же, как ты, хиляком был. Для начала поработаешь с двухпудовкой.

- Нет, я сегодня не буду. Это уж точно.

- Федя? - удивился приятель писателя. - Что же еще делать в этом поезде?

- Нет, нет. Ко мне вот пришли, а я ничего не могу сделать.

- Э! Гирь у нас на всех хватит. Да только, кажется, из тебя спортсмен не получится.

- Приходи к нам в купе, - сказал я Федору.

- Я приду, - пообещал он. - Я даже что-то сделаю. Что-то ведь я должен сделать?

Тут все было кончено. Федор не сумел даже в рассказе сделать трех студентов представителями престижного потребления. Пусть остаются людьми. Только куда теперь завезет фирменный поезд этих нормальных людей?

А студенты все сидели в нашем купе.

- Отбой, - сказал я. - Не напишет Федор ничего. Не смог он.

- Что теперь делать нашему отряду? - спросил снова оказавшийся здесь Валерка. Он вроде был даже немного обрадован таким оборотом дела. Или это только мне почудилось?

- Это уже определенно? - спросил меня Степан Матвеевич.

- Совершенно определенно. Федор последнее время может писать рассказы только со счастливым концом.

Студенты смотрели на нас вопросительно.

- Займитесь помощью пассажирам, - попросил их Степан Матвеевич.

- Отряд все сделает, - заверил Валерка. И студенты вышли из нашего купе.

- Давайте я спрыгну с поезда, - предложил я.

- А что потом? - спросил Степан Матвеевич. - Что потом? Куда вы пойдете? Ведь совершенно по пустынной местности едем. Ни станций, ни полустанков, деревенек даже не встречается.

Дальше прыжка я свой план еще не продумал.

Из коридорчика вагона показались Семен Кирсанов и Тося. Семен вел Тосю за руку. И она шла, кажется, совершенно ему не сопротивляясь. Помощи ей никакой не требовалось. Добровольно она шла. Что-то сказал ей Семен, что-то наговорил, заверил в чем-то. Согласилась она с Семеном. И когда они вошли в купе, Тося на нас старательно не смотрела. А глаза у нее были заплаканными.

- Вы можете на три минуты освободить купе? - спросил нас Семен.

Степан Матвеевич словно знал, что сейчас предпримет Семен.

- Пошли в тамбур, - предложил он мне.