Фирсов Русские флотоводцы

Не один год поздними вечерами, а иногда и по четырнадцать часов в сутки просиживал Петр, сочиняя первый закон бытия и боевых действий своего детища.

/7 понеже сие дело необходимо, нужное есть государству, — писал в указе Петр, — по оной присловице, что всякий потентат, который единое войско сухопутное имеет, одну руку имеет. А который флот имеет, обе руки имеет — того ради сей воинский Морской устав учинили, дабы всякий знал свою должность и неведением никто б не. отговаривался...»

Четко прописал в этом кодексе морской жизни все возможные случаи и определил действия в них всех, от матроса до адмирала: как в бою, так и в обыденной корабельной жизни.

Одну библейскую заповедь Петр поставил во главу угла морской службы. Начал с генерал-адмирала, самого старшего флотского начальника, ибо рыба с головы тухнет.

«И понеже корень всему злу есть сребролюбие, того для всяк командующий Аншеф должен блюсти себя

от лихоимства, и не точию блюсти, но и других ото онаго жестоко унимать и довольствовать определенным.. Ибо многие интересы Государственные через сие зло потеряны бывают. И такой командир, который лакомство великое имеет, не много лучше изменника почтен быть может». Во так-то приравнял казнокрадство к измене отечеству.

Весной 1720 года определилась явно скрытая ранее политика Англии. Король Георг I подписал мир и заключил союз со Швецией. Следом, будто только и ждали этого, один за другим отделились от России и пошли на мировую со шведами «союзники», Пруссия и Дания.

В последний майский день у входа в Ревельскую бухту замаячили паруса англо-шведской эскадры, тридцать пять вымпелов под командой Норриса.

К борту английского флагмана подошла шлюпка с белым флагом. Русский офицер достал письмо адмирала Апраксина.

«Зачем, пришли? Такое ваше приближение к оборонам здешних мест принадлежащим, не инако как за явный знак неприятства от нас принято быть может и мы принуждены будем в подлежащей осторожности того себя содержать».

Английский адмирал ответил не Апраксину, а на имя царя.

Но Апраксин возмутился:

— Не по адресу ответ. Письмо сие не распечатывать, вернуть Норрису.

Ответа Апраксин не дождался, ночью его разбудили:

— Над островом Нарген дым и огонь, неприятель снимается с якоря.

Спустя два часа паруса незваных гостей растаяли на западе в предрассветной дымке.

Норрис спешил к Стокгольму, там началась паника: русские казаки наводят ужас в окрестностях Умео...

Петр вывел на Котлинский рейд пять новых, толь-