Читаем Фирсов Русские флотоводцы полностью

И все же, несмотря на поражение, шведы затягивали переговоры о мире. Весной 1721 года Георг I вновь направил на Балтику в помощь шведам эскадру Норриса. На рейде Борнхольма бросили якоря 25 линейных кораблей и 4 фрегата. Однако путь к Швеции был в наших руках. На ее берега высадился 5-тысячный десант казаков и пехоты. Шведские войска отступали к Стокгольму, не принимая боя... Уполномоченный короля в Ништадте срочно запросил перемирия. Решительные действия русского десанта на побережье Швеции вынудили короля Фридриха 30 августа 1721 года заключить Ништадтский мирный договор.

Узнав об этом, Петр немедленно отправился в столицу и на Троицкой площади при большом стечении народа сообщил о конце войны, «которая продолжалась 21 год, оную всесильный Бог прекратил и даровал нам со Швецией вечный мир».

Как бы подводя итог Северной войны, Петр повелел выбить знаменитые слова:

«Конец сей войны таким миром получен не чем иным, токмо флотом; ибо землю никаким образом достигнуть было невозможно, ради положения места...»

Балтика наконец распахнула России окно в Европу, а Петр обратил опять свой взор к морям южным. Азову пора еще не приспела, а на Каспии морские пути вели к Персии и Индии.

В середине июля 1722 года Апраксин поднял кайзер-флаг, адмирал Петр Михайлов возглавил авангард, флотилия из двухсот стругов и транспортов вышла в море. Частенько штормивший «седой» Каспий на этот раз встретил приветливо. На море установился полный штиль, солнце, небо без единого облачка, одни крикливые чайки кружились над зеркальной гладью. Размеренно поднимались и опускались весла, отдохнувшие за месяц гребцы навалились дружно. Лодки скользили бесшумно, не мешала волна, не свистел ветер.

К устью Терека, на Аграханский рейд, флотилия добралась без особых помех. Высаживали на берег войска. Напротив острова Чечень по традиции не забыли отметить пиршеством годовщину Гангута и Гренгама.

«А понеже сей день воспоминания виктории, бывшей при Гангу те в 1714 году, — отметили в журнале Петра, — где взяли шведского шаутбенахта с одним фрегатом и 6-ю галерами, також и с шхерботами, также и при острове Гренгам, где взяли 4 корабля шведских в 1 720 году, того дня, при отпении часов, стреляли с гукора, на котором был генерал-адмирал граф Апраксин, из пушек, а потом со всех островских лодок солдаты из мелкого ружья беглым огнем один раз».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
100 знаменитых евреев
100 знаменитых евреев

Нет ни одной области человеческой деятельности, в которой бы евреи не проявили своих талантов. Еврейский народ подарил миру немало гениальных личностей: религиозных деятелей и мыслителей (Иисус Христос, пророк Моисей, Борух Спиноза), ученых (Альберт Эйнштейн, Лев Ландау, Густав Герц), музыкантов (Джордж Гершвин, Бенни Гудмен, Давид Ойстрах), поэтов и писателей (Айзек Азимов, Исаак Бабель, Иосиф Бродский, Шолом-Алейхем), актеров (Чарли Чаплин, Сара Бернар, Соломон Михоэлс)… А еще государственных деятелей, медиков, бизнесменов, спортсменов. Их имена знакомы каждому, но далеко не все знают, каким нелегким, тернистым путем шли они к своей цели, какой ценой достигали успеха. Недаром великий Гейне как-то заметил: «Подвиги евреев столь же мало известны миру, как их подлинное существо. Люди думают, что знают их, потому что видели их бороды, но ничего больше им не открылось, и, как в Средние века, евреи и в новое время остаются бродячей тайной». На страницах этой книги мы попробуем хотя бы слегка приоткрыть эту тайну…

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Ирина Анатольевна Рудычева , Татьяна Васильевна Иовлева

Биографии и Мемуары / Документальное