Фитиль для бочки с порохом

В десять часов утра Гуров был в Управлении. До этого два часа проторчал в морге при Институте Склифософского, куда ночью отвезли тело Владимира Захарченко. Леонтьич, мужик добросовестный, всю ночь глаз не сомкнул и ребят своих гонял, чтобы процесс ускорить. Гурова он уважал за упорство и справедливость, а посему старался как мог. К восьми часам, когда Гуров приехал в морг, большая часть работы была выполнена. Как и обещал, Леонтьич дал устный отчет по всем пунктам проведенных исследований, пообещав составить письменное заключение не позднее полудня.

По результатам ночной работы нового Лев не узнал практически ничего, разве что время смерти. Временные рамки Леонтьич установил довольно точно, но посоветовал учитывать температуру в помещении, где нашли тело. По его подсчетам получалось, что труп пролежал в доме не менее двадцати четырех часов.

– Налицо выраженное трупное окоченение всех мышц и фиксация позы трупа. – Как большинство патологоанатомов, Леонтьич любил изъясняться пространно. – Следовательно, пролежал наш «жмурик» в загородном доме сутки, не меньше. Это оптимальная цифра.

– Полагаю, есть «но»? – по выражению лица Леонтьича догадался Гуров.

– Разумеется, друг мой, куда ж без этого. По окончании суток в теле покойного происходит обратный процесс, называемый разрешением трупного окоченения. Начало разрешения приходится на последний час суток, то есть на двадцать четвертый час. В нашем же случае мы процесса разрешения трупного окоченения не наблюдаем. Но не потому, что не прошли благословенные сутки, а потому, что кто-то позаботился о том, чтобы тело пролежало достаточно долго и не испортилось. При низких температурах окоченение может сохраняться неделями. Не в нашем случае, разумеется, здесь мы наблюдаем лишь замедление данного процесса.

– А если выразиться попроще, для особо одаренных? – попросил Лев.

– Захарченко твоего кокнули в промежутке от двадцати до двадцати двух ноль-ноль предыдущего дня, – не стал томить Леонтьич. – В его желудке сохранились остатки обеда, а вот поужинать он не успел. Только вина выпил, бокал или около того. Думаю, он намеренно откладывал ужин, ожидая приезда гостя. Это подтверждает и приготовленный салат, и маринад в кастрюле.

– Получается, убили его как раз в тот момент, когда я с бригадой в Новозавидовском копался, – проговорил Гуров.

– Не знаю, что там у тебя получается, слежки не веду, – пошутил Леонтьич. – Или это важно?

– Да нет, просто странно. А что с причиной смерти, подтвердилась?

– Разумеется. Удар тупым предметом в область правой височной кости, – подтвердил Леонтьич. – Что интересно, удар мог нанести как мужчина, так и женщина. Вес орудия убийства позволяет это допустить. Тебе небось хотелось, чтобы ответ был однозначный?

– Было бы неплохо, – вздохнул Лев. – Пока от твоих комментариев только каша в голове.

– Не хочу тебя расстраивать, но с удовольствием это сделаю, – пошутил Леонтьич. – В комнате обнаружены отпечатки пальцев. И принадлежат они не мужчине.

– Где именно?

– На дверце холодильника, тыльная сторона ручки. Там отпечаток смазанный, для сравнения не пойдет, но однозначно женский, – ответил Леонтьич. – Ну и кое-где по комнате.

– И кроме женских отпечатков больше ничьих? – уточнил Гуров.

– Ну как же, есть и другие. Есть хороший образец отпечатков пальцев Захарченко. Если честно, он там изрядно все залапал. И еще два набора отпечатков. Эти принадлежат мужчинам, правда, они могли сохраниться там с незапамятных времен. Часть предметов тщательно протерта, можно сказать, до блеска вытерта, но большей части предметов мебели и посуды тряпка не касалась месяцев этак пять-семь. Видно, хозяева дома любви к уборке не питают.

– Мужские отпечатки можно идентифицировать?

– Если будет с чем сравнивать, – кивнул Леонтьич.

– А как обстоят дела с ножом?

– С тем, что под этажеркой нашли? Там, друг мой, все отлично. Можно сказать, подарочек тебе незваный гость припас. Два четких отпечатка: большого пальца и мизинца. Я бы сказал, у владельца ножа хват весьма характерный.

– Это как? – не понял Лев.

– Ножичек он по-зэковски берет. Кисть выгибает, корпус ножичка как в лодочку в ладонь кладет. Большой палец на кнопку, а мизинцем край рукоятки придерживает. – Леонтьич взял со стола шариковую ручку и на ней продемонстрировал хват. – Так обычно на малолетке развлекаются. Ножичек схватят, «перо» выпустят и размахивают перед собой, будто шпагой. Смешно, если рассудить, но так уж у них повелось.

– А вот это хорошие новости, – обрадовался Гуров. – По нашему предположению, нож этот принадлежит некоему Тарасу Овчаренко, который, кстати, срок мотал по малолетке. Надеюсь, отпечатки пальцев с ножа совпадут с отпечатками Тараса. Как быстро сможешь переслать их в Управление?

– У меня еще работа не закончена, – заворчал Леонтьич.

– Да брось, там делов-то на пять минут, – дружески похлопал Леонтьича по плечу Лев. – Я уверен, ты что-нибудь придумаешь.

– Ладно, парням поручу, – сдался эксперт. – Еще что-то хочешь узнать или дашь наконец спокойно поработать?

– Ну если у тебя все сюрпризы закончились, то я откланяюсь.