Фитиль для бочки с порохом

– Браво, коллега! Просто читаешь мысли, – улыбнулся Лев. – Про глушитель я тоже думал. На кой черт, спрашивается, он его туда навертел? В таком состоянии впору заботиться, как бы мимо башки не стрельнуть. А он еще изощряется, глушитель накручивает. Зачем? Чтобы невзначай супругу с соседями не разбудить? Не хотел, чтобы расстроились? Но после выстрела самому ему будет уже без разницы, а они рано или поздно все равно узнают. Странно. А вот если стрелял не он – вполне понятно. В общем, самоубийство это очень интересное, правильно заметил тот парень, который нас с тобой у дома встретил. Подождем, что скажут эксперты, тогда уже более определенно можно будет высказываться, но… вопросов много.

– Да, сейчас, наверное, полезнее будет заняться этими папками, – кивнул Артем на гору бумаг, лежащую на столе перед Гуровым.

– Да уж, заняться здесь точно есть чем, – тяжко вздохнул полковник. – А ты не стесняйся, присаживайся. Тебе тоже дело найдется. Я торжественно поклялся всю эту кучу до завтра разобрать, так что трудиться будем по-стахановски. Значит, система такая, – продолжил он, когда Артем устроился напротив него на стуле. – Первым делом смотрим на дату. Все, что «старше» последних трех месяцев, откладываем в сторонку. Нас ведь интересует что? Нас интересует, имело ли место перемещение боеприпасов с одного склада на другой, произведенное после утилизации. А поскольку сама утилизация случилась совсем недавно, то и перемещение это должно было произойти максимум неделю или две назад.

– Получается, что три месяца – это даже много, – заметил Артем.

– Ничего. Возьмем период побольше. Для страховки. А то они нам тут, похоже, всю историю части выложили.

– Наверное, решили компенсировать предыдущие отказы, – усмехнулся Артем.

– Не иначе.

Углубившись в изучение документов, отражающих движение боеприпасов в военной части, Гуров и его молодой коллега трудились действительно по-стахановски. Стандартный рабочий день давно закончился, а они все читали одну за другой скучные бумаги, пытаясь найти ту единственную, которая фиксировала бы перенос патронов и гранат в освободившееся хранилище.

Но бумага не находилась. Более того, ни Гурову, ни Артему вообще не попалось ни одного документа, который бы отражал перемещение каких-либо боеприпасов со склада на склад. Патроны выдавались для учебных стрельб и для несения караула, и большая часть ведомостей фиксировала только расход или приход боеприпасов, но никак не перекладывание их с одного места на другое.

Кроме прочего, Гуров обнаружил бумаги, из которых следовало, что за «контрольный» период в три месяца в часть поступала партия боеприпасов, и она практически целиком была помещена в одно из двух подземных хранилищ. Из этой партии тоже не делалось никаких изъятий, кроме как для использования по назначению.

– Артем, у тебя что-нибудь есть? – устало откинувшись на спинку стула, поинтересовался Лев.

– Полный ноль, – отозвался молодой коллега.

– Похоже, нам втирали очки с этим перемещением.

– Похоже.

– Тогда что же получается? Боеприпасы, лежавшие на складе, – это то, что должно было быть отправлено на утилизацию, но отправлено не было?

– Получается так. В общем-то, об этом и без документов догадаться было нетрудно.

– Да, только догадки, к сожалению, не принимают в суде.

– Ну вот, теперь у нас есть и доказательства. Точнее, будут, – произнес Артем, покосившись на довольно объемную пачку, которую еще не успели просмотреть.

– Доказательства это хорошо. Но, к сожалению, из этих бумажек мы не сможем узнать, для чего они оставили там эти боеприпасы и каким образом удалось провернуть все так, что ни у кого не возникло подозрений.

– Насчет подозрений, здесь, скорее всего, материальное вознаграждение сыграло роль, – предположил Артем. – А вот для чего они оставили, это вопрос действительно интересный. Там ведь было не так уж много. Стоило ли беспокоиться?

– И уж тем более стреляться, – добавил Лев.

– Да, это уж совсем непонятно. Скорее всего, здесь что-то еще есть. Эти боеприпасы – только вершина айсберга.

– Наверное. Только вот как понять – что именно? Рыбаков-то теперь не расскажет.

– А остальные – тем более…

В девять вечера в кабинете появился Стрелков и вежливо поинтересовался, не желают ли господа полицейские убраться восвояси. Но Гуров твердо решил не прекращать работу, пока не просмотрит все бумаги. Сославшись на то, что дежурство в военной части осуществляется круглосуточно, он заявил, что они с Артемом останутся в кабинете, пока не закончат работу.

– Или, если мы вам тут так мешаем, можем забрать бумаги и переместиться с ними в гостиницу, – предложил он альтернативный вариант.

– Нет, забирать нельзя, – поспешно возразил Стрелков. – Это… это не разрешается.

– А раз не разрешается, значит, будем сидеть здесь до победного конца.

– Хорошо, как скажете. Просто… просто я подумал, что нужно ведь иногда и отдыхать. Время уже позднее, а вы и так сегодня целый день на ногах.