Фитиль для бочки с порохом

– Вы, конечно, можете приглашать всех, кого посчитаете нужным, – осторожно начал Калачев, явно недовольный таким поворотом дела, – но мне тоже показалось, что мы и без «дополнительных сил» сумели найти общий язык. Разве я создавал какие-то препятствия в вашей работе? Вводил в заблуждение, отказывался давать информацию? Напротив, я стараюсь делать все возможное со своей стороны, чтобы помочь. Вы хотели изучить ведомости о перемещении боеприпасов, я дал вам в помощники человека, максимально компетентного в этих вопросах. Но, волею судеб, все сложилось… так, как сложилось. Однако я и в этом случае сделал все от меня зависящее, чтобы вы получили необходимую вам информацию. Все, что было у Дмитрия Ивановича в сейфе, в тот же день лежало у вас на столе. Казалось бы, это ли не готовность к сотрудничеству? Я даже, в каком-то смысле, превысил свои полномочия, чтобы удовлетворить ваши нужды. Все-таки это не мой сейф, и, строго говоря, я не должен был так бесцеремонно туда вторгаться. Но я сделал это. Сделал, чтобы угодить вам. И вот вы снова недовольны и грозите мне какой-то комиссией. Ну присылайте, что я могу сказать. Если эти люди лучше разберутся в наших делах, чем мы сами, присылайте.

Изображая из себя жертву жестокой несправедливости и полицейского произвола, Калачев настолько вошел в роль, что при последних словах даже рукой махнул, дескать, пропадай оно все.

Лев оценил артистические способности собеседника, но изменить первоначальные намерения это его не заставило.

– Да, разумеется, – проговорил он. – Каковы бы ни были обстоятельства, я должен делать свою работу. А моя работа в том, чтобы выяснить, по какой причине на складе оказались боеприпасы, произошел взрыв и пострадали люди. И я, конечно же, постараюсь выяснить это как можно скорее.

– Не сомневаюсь в этом, – поняв, что театральное выступление полковника не убедило, сказал Калачев. – Единственное, что могу добавить по поводу боеприпасов, это то, что на наших складах хранились не только вооружения, принадлежавшие, собственно, части.

– Вот как? – навострил уши Гуров. – А чье же еще оружие могло здесь храниться?

– Мы сотрудничаем с организацией, занимающейся подготовкой кадров для частных охранных фирм, – спокойно, как о каком-то незначительном пустяке, говорил Калачев. – Они, разумеется, обучают своих клиентов и навыкам обращения с боевым оружием в том числе. Но у них нет собственного полигона и подходящих условий для хранения вооружений. Поэтому они заключили договор с нами. На наших складах хранятся их оружие и боеприпасы, и, кроме того, иногда мы предоставляем им наш полигон для тренировок, так сказать, в реальных условиях. Оружие, разумеется, хранится отдельно от нашего, и тренировки, о которых я упомянул, проводятся в такое время, когда на полигоне не заняты наши военнослужащие. Для нас это не обременительно, для них удобно, ну а в целом для части дополнительное подспорье. Небольшой доход, который можно использовать на хозяйственные нужды. К счастью, сейчас в этом плане у подразделений есть определенное, так сказать, пространство для маневра.

«И до сих пор молчал! Ну и фрукт! – слушая эту неспешную речь, подумал Гуров. – Вот уж и правда, мутный так мутный».

Информация о том, что на складах части хранились вооружения некой сторонней организации, коренным образом меняла дело и создавала предпосылки для новых версий относительно возможных махинаций с боеприпасами.

«Может быть, они решили придержать часть боеприпасов, чтобы потом загнать по дешевке этой самой фирме, обучающей телохранителей? – размышлял Лев. – Действительно, чем задарма спускать на утилизацию, не лучше ли осуществить «маневр» и создать «для части» очередное неплохое подспорье?»

Версия была не такая уж фантастическая. Смущало только одно. Хотя подобные «маневры», несомненно, являлись должностным преступлением, но тяжесть того преступления была совсем не такой, чтобы человек предпочел свести счеты с жизнью, лишь бы избежать наказания за него.

Кроме того, информация об этой фирме, сама по себе, несомненно, очень интересная, все-таки не объясняла ситуацию с гранатометами. Навряд ли курс обучения частных телохранителей предполагал тренировки с подобными видами вооружений. Но уточнять этот вопрос у Калачева Гуров не стал. Не хотелось в сотый раз выслушивать поучительные беседы о разделении полномочий и сферах компетенции.

– Как называется эта фирма? – спросил он.

– Фирма? Дайте вспомнить, – картинно наморщив лоб, проговорил Калачев. – Кажется… да, кажется, «Щит». Именно. «Щит». Действительно, как я мог забыть. Я ведь сам подписывал договор с ними. Давно дело было.

– Адрес вы, наверное, и тем более не помните? – слегка усмехнулся Лев, которого ничуть не обманула эта новая игра.

– Разумеется, нет, – снисходительно улыбнулся Калачев. – Но если он вам необходим, узнать, думаю, будет несложно. Наверняка у Ирины Константиновны имеются эти данные. Если хотите, я попрошу, чтобы она нашла для вас.

– Да, пожалуйста. Буду вам очень благодарен.