Фюрер как полководец

Застолья проходили в свободной, непринужденной обстановке, разговор велся открыто, без всякого принуждения. Причем если кому-то эти беседы надоедали, он мог, не стесняясь, выйти. «Порой весьма затягивавшиеся трапезы заставляли нас, участников помоложе, выходить из-за стола пораньше остальных, чтобы заняться неотложной работой. Фюрер ничего неприличного в этом не видел», – вспоминал Белов (попробовал бы у нас кто-нибудь, скажем Маленков, взять и уйти пораньше с «трапезы» у Сталина!).

Нередко ужин заканчивался коллективным просмотром очередного выпуска «Вохеншау». Хроника не имела звукового сопровождения, поэтому текст зачитывал офицер для особых поручений. Тут же по ходу дела Гитлер вносил исправления и уточнения. Так, например, 28 марта 1942 г. он попросил заменить фразу «еженедельно со стапелей сходит множество подводных лодок» фразой «неиссякаемым потоком сходят со стапелей подводные лодки»[33].

Питание в «Вольфшанце» было довольно скромным и соответствовало утвержденным в Вермахте продовольственным нормам. Обед состоял из супа, мясного блюда на второе и десерта. Фюрер питался по своему вегетарианскому меню. Сидели за столом в одном и том же порядке. Гитлер сидел в центре, спиной к окнам. Справа от него рейхсшеф печати Дитрих, слева – Йодль, напротив – Кейтель. Справа от последнего сидел Борман, а слева – Боденшанц. Если появлялись еще люди, они садились между указанными лицами[34].

Во время операции «Барбаросса» Гитлер находился в этой FHQ почти пять месяцев подряд. За это время он только трижды выезжал в Берлин (3 октября, 21 и 28 ноября) и один раз в Мюнхен (8 ноября) традиционно почтить память «павших борцов». Кроме того, несколько раз он вылетал на Восточный фронт, в частности 4 июля – в Минск, а потом с 25 по 28 августа совершил большую поездку вместе с Муссолини. С 9 по 16 декабря фюрер провел неделю в столице, после чего вернулся в главную квартиру.

После поражения под Москвой стало ясно, что война закончится еще не скоро, и жизнь в «Волчьем логове» для его обитателей тоже продлевалась на неопределенный срок. Поэтому вскоре возобновились и строительные работы. Чем дольше Гитлер жил в темных лесах Восточной Пруссии, тем больше полевая штаб-квартира превращалась в стационарную резиденцию, своего рода лесной филиал рейхсканцелярии.

Случались здесь и происшествия. Так, 8 февраля 1942 г. по так и не выясненным до конца причинам вскоре после взлета с аэродрома «Вольфшанце» загорелся и взорвался в воздухе самолет главного его создателя – инженера Фрица Тодта. Официальная версия расследования авиакатастрофы гласила – самолет Не-111 из Курьерской эскадрильи фюрера имел механизм самоуничтожения, и пилот, вероятно, случайно включил его.

Наиболее счастливыми днями для жителей и посетителей FHQ, без сомнения, стали конец мая – начало июля 1942 г. После неожиданных зимних поражений Вермахт тогда одерживал одну победу за другой. 28 мая завершился разгром советских войск в районе Харькова, 21 июня Роммель захватил Тобрук, а 28 июня немецкие войска перешли в наступление на южном участке Восточного фронта. 1 июля в Крыму пал Севастополь, а через неделю в «Вольфшанце» пришло сообщение о разгроме союзного конвоя PQ-17 в Арктике. Стенографист Генри Пикер свидетельствовал в те дни: «У всех просто великолепное настроение, и это – наилучшее свидетельство наших военных успехов».

В начале ноября 1942 г. ко всем бетонным бункерам были пристроены более вместительные и светлые деревянные бараки. Пиком же строительства стал 1943 г. Все люди из многочисленного окружения Гитлера старались поселиться поближе к нему, причем с комфортом не хуже столичного. Вот как об этом вспоминала потом Траудль Юнге: «Среди высших чинов началась крайне заразная «барачная эпидемия». Все хотели проживать в бараках, а в бункерах только спать. Шпеер построил себе целый поселок, Геринг – настоящий дворец, врачи и адъютанты оборудовали летние резиденции». Появились также чайный павильон и коттеджный поселок для гостей.

Охране тоже нужно было чем-то заниматься, и она периодически укрепляла и без того неприступные подходы к «зоне № 1». В целях предотвращения вражеского десанта на опушках и полянах появились колья и ловушки, окруженные дополнительными минными полями и пулеметными гнездами.