Физическая экономика

Человеческий род, как известно, живет на этой планете не менее 2 млн. лет. Кажется, что где-то в то время и позднее наш род имел планетарный потенциал плотности населения менее, чем 10 млн. человек, что примерно равно потенциалу живых существ, весьма похожих на бабуинов, но с присущей человеку меньшей силой и более слабой способностью драться. Будь человек просто животным, число таких существ сегодня не превысило бы этот уровень, и они соблюдали бы примерно ту же норму поведения за столом. Характерной чертой указанных изменений в потенциальной плотности населения, которые привели нас к нынешнему времени, является одновременное возрастание стандартов жизни и производительности, выраженных в значениях и на душу населения и на квадратный километр. Этот канторовский тип возрастания потенциальной плотности населения коренится в тех ментальных способностях отдельной человеческой личности, которые позволяют человечеству генерировать и эффективно воспринимать революционно-аксиоматические открытия в науке и в изящных искусствах, через которые возрастает власть человека над природой в расчете на душу населения.

По отношению к любой формальной системе, как, например, общепринятая учебная математика, революционно-аксиоматические открытия проявляются как абсолютный математический разрыв.[5] Следует сопоставить поведение животного и человека аксиоматически с этой точки зрения.

Было бы преувеличением утверждать, что диапазон поведения различных видов животных ограничен таким способом, который точно соответствует понятию формальной логики «наследственный принцип». Мы можем сказать, что ни одному виду животных не свойственно передавать от одного поколения к другому революционно-аксиоматические открытия в виде каких-то концепций. По-видимому, животное в отличие от человека неспособно по собственной воле совершенствовать свое поведение подобно тому, как человеческий индивидуум совершает научное открытие революционно-аксиоматического качества, которое, по мере распространения, осуществляет революционный рост потенциальной плотности населения для всего человеческого рода.

Хотя «ум животного» ни просто онтологически, ни как-либо еще не соответствует никакой системе формальной логики, животным явно не хватает такого принципа осмысленного поведения, который способен ставить их осмысленное поведение вне или над какими-либо представлениями формалистов о современном общепринятом учебном курсе математики. Очевидно, «ум животных» имеет одно общее свойство с формальной логикой: он онтологически исключает самобытный творческий характер человеческого разума.

Человеческое познание в течение более 2 млн. лет вплоть до сегодняшнего дня представляет собой непрерывный процесс накопления последовательных революционно-аксиоматических открытий. Оглядываясь на более короткую дистанцию, на европейскую культуру последних тысячелетий, мы можем проследить практически все, что нам известно о корнях современной науки, начиная с таких ранних открытий в геометрии, как теорема Пифагора, принцип исчерпания Евдокса и трактовка Платоном правильных многогранников. С меньшей точностью, но с полной уверенностью, мы можем проследить некоторые особенности развития науки, возвращаясь ко временам и регионам, предшествующим классической Греции. Речь идет главным образом о создании солнечных астрономических календарей еще до 6 000 года до н. э., дошедших до нас от ведической культуры Центральной Азии через такие каналы, как Египет, в период, предшествующий построению пирамид, а также от древних корней китайской культуры, восходящей, вероятно, к периоду более чем пятнадцатитысячелетней давности. В целом, мы можем доказать геометрически, что каждый шаг в осуществлении даже этих более отдаленных открытий представлял собой не что иное, как аксиоматическую прерывность относительно любой попытки формального представления предшествующего состояния знаний. Нам также известно, что таким открытиям присуще последовательное упорядочение, хотя и не обязательно счетное, но обусловленное представлением необходимого предшественника.

Такого рода филологические и физиологические аспекты рационального развития европейской классической музыки были уже раскрыты нами в других публикациях. Мы проследили, например, путь от вокализованной поэзии на протяжении многих тысячелетий через необходимое, новейшее развитие классической полифонии Гайдном, Моцартом и Бетховеном. Все это основывалось на более раннем развитии флорентийских методов бельканто для тренировки голоса и современной музыкальной революцией И. С. Баха в области хорошо темперированного контрапункта.

Чтобы правильно понять эти принципы революционно-аксиоматического открытия или, иначе говоря, «платоновской гипотезы», мы должны отказаться от популярного мифа о так называемой «научной объективности» и подняться на более высокую ступень «научной субъективности». Именно для такого объяснения настал черед в данной работе.

2.1.2. Наука как классическая поэзия