Физики и лирики: истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

В литературе у Лалича были свои пристрастия, не зависимые от веяния моды. Русская классика всегда была для него эталоном высокой нравственности и художественного совершенства. Замечательные мастера перевода представили ее своим читателям на сербскохорватском языке в полном объеме. Все новинки нашей литературы переводились в те времена прямо, что называется, с колес. «Доктора Живаго» Лалич прочитал, как только эта книга в переводе на сербскохорватский появилась на прилавках Белграда, и был разочарован.

– Пастернак сильнее в поэзии, – говорил мне Михаило Лалич о романе.

Некоторые повороты сюжета в «Докторе Живаго» казались ему нелогичными, а мотивировки поступков – наивными.

– Как-то в это верится с трудом, – с виноватым видом признавался Лалич. – Лучше прочти мне по-русски его стихи.

И я вспоминаю заветное:

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела…

Русская речь завораживала Лалича…

Настольными книгами Михаила Лалича были «Тихий Дон» М. Шолохова и «Русский лес» Л. Леонова.

Лалича восхищала в этих произведениях глубина погружения в народную жизнь, так же как и достоверность ее изображения. Из военной прозы Лалич выделял «В окопах Сталинграда» В. Некрасова. Как и в его собственных романах и повестях, здесь нет никаких натяжек, только безжалостная и честная «солдатская» правда.

Особые чувства связывали Михаило Лалича с Борисом Слуцким, – они бок о бок с оружием в руках закончили войну в Югославии и потом дружили, стараясь не упускать друг друга из виду. Слуцкий высоко ценил творчество Лалича и написал развернутое предисловие к его роману «Свадьба». (М., Изд. «Художественная литература», 1964 г., тираж 50 000 экз., перевод Т. Вирта.)

– Это ведь строки Слуцкого? – спрашивал меня Лалич и цитировал:

Нынче лирики в загоне,
Нынче физики в почете…

На стене мавзолея Петра Петровича Негоша, владыки Черногории и великого поэта, на вершине горы Ловчен навеки золотом выбито имя Михаило Лалича как лауреата премии его имени.

Михаило Лалич ушел из жизни, по современным меркам, слишком рано: не выдержало сердце. Это произошло в 1992 году, ему было всего лишь 78 лет. Он завещал после кремации развеять свой прах над Адриатикой. И его вдова, Милена, исполнила последнюю волю своего мужа, выдающегося писателя Михаила Лалича.

Бранко Чопич (1915—1984 гг.)

Приведу еще один пример метаний переводчика, стремящегося передать в русском тексте неповторимую самобытность оригинала.

Иногда эти метания начинались прямо с перевода названия. Не знаю, сколько дней и ночей перебирала в уме варианты перевода на русский язык заглавия «Gone with the wind» Татьяна Озерская, пока ей в голову не пришло гениальное – «Унесенные ветром», и с этим названием роман Маргарет Митчелл вошел в русскую литературу.

Передо мной задача также была не из простых. В 1980 году я взялась за перевод детской повести сербского писателя Бранко Чопича «Ноги в поле, голова на воле».

В своем коротком предисловии я писала:

«Дорогие ребята! Эта книга познакомит вас с творчеством старейшего югославского писателя Бранко Чопича, с его воспоминаниями о далеком детстве, проведенном им в маленькой глухой деревушке, о деревенской школе, о друзьях детства и одноклассниках.

Повесть написана очень живо, с большим юмором и любовью к народным обрядам и обычаям и давно стала любимым чтением югославских ребят. Перевод выполнен по изданию 1971 года».

Впервые имя Бранко Чопича прозвучало в нашей стране, когда в журнале «Знамя» в конце пятидесятых годов в моем переводе был опубликован его рассказ «Разговор с бессмертным». Этот небольшой рассказ, вместивший в себя всю боль невозместимых утрат военного времени, сразу же покорил читателя неповторимой нотой задушевности, которой он пронизан от первой до последней строки. Перед нами мать, она собирается с гостинцами навестить своего сына. Она приходит к памятнику Неизвестному солдату и этому величественному монументу изливает всю свою любовь, всю горечь своего страдающего сердца – ее сын пал смертью храбрых, но где похоронен – неизвестно. Невозможно читать без волнения эту исповедь матери, невозможно удержаться от слез…

После опубликования этого рассказа стихи и проза Бранко Чопича для детей и для взрослых стали постоянно появляться на страницах столичных газет, журналов, а также книг, выходящих в наших крупнейших издательствах.

Как образно выразился в своем эссе о Бранко Чопиче его большой друг, черногорский поэт Иван Цекович (И.Цекович, «Знакомство с детскими писателями», Белград, 1972 г.): «Едва освоив тридцать букв нашей азбуки, как мы уже кидаемся читать свои первые книги – книги Чопича. Этот любимый писатель нескольких поколений и целых армий читателей своим творчеством как бы обращен к детям разных возрастов и ко взрослым разных периодов жизни. Отсюда его огромная популярность среди самого широкого круга читателей».