Физики и лирики: истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

Солженицыну бешено аплодировали, засыпали вопросами. Быстрота его реакции поражала. Он отвечал, не уклоняясь, на все самые рискованные вопросы – обо всем беспределе, творившемся вокруг него и подогреваемом каждую минуту. Задающие вопросы также ставили себя под удар, позволяя себе выражать сочувствие автору, чьи произведения явно подрывают устои и провоцируют несогласие с основной линией партии. Не исключаю, что потом многих вызывали в партком режимного Института атомной энергии, где они получали самое последнее серьезное предупреждение…

Надо полагать, Александр Исаевич испытал душевный подъем после этого вечера, на котором он получил столь мощную моральною поддержку от огромного коллектива думающей и просвещенной научной общественности, полностью разделявшей его мысли и настроение.

Назревала катастрофа. Люша Чуковская предчувствует ее приближение, о чем красноречиво свидетельствуют страницы ее дневника.

В декабре 1973 года в Париже, в издательстве «ИМКА-Пресс» выходит из печати первый том «Архипелага ГУЛАГ», до тех пор хранившийся у надежных друзей Солженицына. Согласие на опубликование за рубежом этого своего произведения Александр Исаевич дал после очередного обыска с изъятием его рукописей и трагической гибели одной его помощницы и машинистки. Она была арестована, пять дней длился допрос, и она выдала местонахождение рукописей Солженицына, которые должна была уничтожить, но не смогла этого сделать. Придя домой, несчастная женщина покончила с собой.

Ну, а затем, 12 февраля 1974 года, последовала высылка А.И. из СССР.

Нобелевскую премию Солженицын получил в 1970 году. За четыре года до появления в печати первых частей «Архипелага». В то время он находился заграницей. Люша пошла на Центральный телеграф, на Тверской, и отправила ему поздравительную телеграмму. После этого ей стали звонить по телефону:

– Вам надлежит тогда-то и тогда-то явиться на Лубянку. Не забудьте захватить с собой паспорт. С вами намерен побеседовать один наш товарищ.

Люша прекрасно понимала, о чем «один наш товарищ» собирается с ней беседовать после обязательной преамбулы: «поймите меня правильно». И, несмотря на угрозы, по указанному ей адресу не пошла. Такой у нее был характер.

На церемонию вручения премии, состоявшуюся, казалось бы, так недавно, в 2011 году, в фонде им. А.И. Солженицына, мы собрались тогда еще все вместе: Владимир Кассиль с женой, я, Татьяна Вирта, пишущая сейчас эти строки, и Николай Каверин – ближайшие переделкинские друзья Люши.

Николай Каверин держал слово. Он говорил о мужестве нашей подруги и ее самоотверженном труде, отданном на благо нас всех – потому что без ее усилий мы могли бы остаться без многих книг ее Деда, Матери и Александра Исаевича Солженицына…

Николай Вениаминович Каверин, сын В.А. Каверина, талантливый вирусолог, академик Медицинской Академии наук, умер совсем молодым от неизлечимой болезни. Он работал рядом с нашим домом, в Институте вирусологии РАМН им. Д.И. Ивановского, на улице академика Гамалеи, и в последние годы мы с ним довольно часто встречались. Коля пересекал небольшой парк, примыкающий к нашему дому, и вот он уже у нас. Улыбающийся, общительный, дружелюбный. С возрастом старые друзья – бесценный подарок судьбы, и когда она отнимает у нас кого-то из них, образуется вакуум, который нечем заполнить.

Окончив в 1957 году лечебный факультет 1-го Московского мединститута, Коля поступает на работу в Институт вирусологии, где с успехом проходит путь от младшего научного сотрудника до академика МАН. Работы Н.В.Каверина посвящены главным образом молекулярно-биологическим аспектам вирусологии, а также исследованиям биосинтеза РНК.

Мы выпивали с Колей рюмку-другую, вспоминали моих и его родителей – они были в добрых, приятельских отношениях, наши дачи в Переделкине находились по соседству, и время от времени кто-то к кому-то заходил под вечер на огонек.

Послевоенные годы были для В.Каверина и Н. Вирты годами успеха: «Два капитана» Вениамина Каверина читали и перечитывали все, от мала до велика.

У моего отца, Николая Вирты, вышел снятый по его сценарию фильм «Сталинградская битва» – первое экранное воспроизведение великого сражения Отечественной войны.

Ну, а потом мы с Колей пускались в воспоминания о нашем переделкинском детстве – об этом мы могли говорить с ним бесконечно.

Коля рассказывал о том, что в настоящее время вовлечен в одну из острых проблем вирусологии – а именно – в проблему адаптации вирусов к лекарственным препаратам и создания новейших средств для борьбы с особо опасными болезнями.

– Еще совсем немного, и мы найдем то, что нам нужно. И тогда все будут спасены, – с уверенностью говорил Коля.

Но не успели, не нашли…. И Колю спасти не удалось. А нам снова остается только вспоминать.

Прошло всего пять лет после того торжественного вечера, когда Люше вручали премию в этом зале. И зал все тот же, и та же публика. Но, к сожалению, повод собраться здесь другой…