Физиология брака. Размышления

Сегодня мудрым законодателям предоставляется полная свобода оценки двух принципов супружеской жизни, ослабленных ходом истории и победами просвещения. Прошлое содержит уроки, которые должны принести плоды в будущем. Неужели мы пропустим мимо ушей его красноречивые увещевания?

Установления Востока нуждались в евнухах и сералях; беззаконные нравы Франции умножали число куртизанок и подтачивали изнутри наши браки; прибегнув к выражению одного нашего современника, скажу, что Восток приносит в жертву отцовству мужчин и правосудие, Франция – женщин и целомудрие. Ни на Востоке, ни во Франции общественные установления не достигают той цели, к какой им следовало бы стремиться, а именно не даруют человечеству счастья. Владелец гарема не больше уверен в любви своих жен, чем французский муж – в законнорожденности своих детей: брак себя не оправдывает. Довольно приносить жертвы этому установлению, настала пора привести наши нравы и законы в соответствие с нашим климатом, дабы общественный порядок упрочивал наше счастье.

Конституционное правление, плод удачного смешения двух крайних политических систем – деспотизма и демократии, – по всей видимости, указывает на необходимость совмещать сходным образом два принципа супружеской жизни, боровшихся меж собой во Франции вплоть до сего дня. Свобода, которой мы дерзнули потребовать для юных особ женского пола, избавит нас от множества бед, на источник которых мы указали, исчисляя все несообразности, порождаемые девичьим затворничеством. Возвратим юности страсти, кокетство, любовь с ее страхами и прелестями, ту пленительную свиту, что сопутствовала ей во времена франков. На заре жизни ни одна ошибка не бывает непоправимой и всякое испытание идет на пользу будущему браку: любовь куда прочнее, когда влюбленным есть с кем сравнить предмет их любви, зиждущейся на доверии и избавленной от ненависти.

Подобное изменение наших нравов неминуемо излечит общество от той постыдной язвы, какую представляют собой публичные женщины. Юноше, вступающему в жизнь и потому простодушному и робкому, встреча с великой, неподдельной страстью, чем бы она ни увенчалась, пойдет только на пользу. В эту пору душа радуется любому усилию; ей потребно действие, борьба – пусть даже борьба с самой собой. Это наблюдение, в истинности которого случалось убедиться каждому, указывает законодателям дорогу к покою и счастью. Вдобавок сегодня науки переживают такой небывалый расцвет, что страсть и ученье способны поглотить нерастраченные силы даже самого неистового из грядущих Мирабо. Разве мало юношей спас от разврата упорный труд вкупе с необходимостью преодолевать преграды, что ставит перед каждым первая, чистая любовь? В самом деле, какая девушка не горит желанием продлить пленительное детство чувств, не гордится тем, что на нее обращают внимание, не выставляет против юных желаний поклонника, столь же неопытного, сколь и она сама, пьянящий испуг робкого целомудрия и невинные сделки с собственным сердцем? Итак, франкская галантность и ее наслаждения сделаются роскошным оперением юности, а это в свой черед породит те взаимоотношения душ, умов, характеров, привычек, темпераментов, состояний, на коих зиждется счастливое равновесие удачного брака. Было бы и надежнее и честнее, если бы девушек по здравом размышлении лишали наследства или, как это делается в Соединенных Штатах, выдавали замуж без приданого, дабы женихи искали залоги своего счастья лишь в добродетелях, характере и талантах своих избранниц.

Если в девичестве представительницы прекрасного пола насладятся свободой, тогда, выйдя замуж, они беспрепятственно покорятся римской системе. Посвятив себя исключительно воспитанию детей и сообщению им первоначальных понятий о добродетели, что является первейшей из обязанностей матери, ежеминутно, ежечасно созидая и поддерживая семейное счастье, столь восхитительно описанное в четвертой книге «Новой Элоизы», они уподобятся древним римлянкам, сделаются олицетворением Провидения, невидимого, но вездесущего. Тогда-то и придется ужесточить самым решительным образом законы против супружеской неверности. Законы эти будут грозить неверной жене не столько телесными наказаниями и ограничениями ее прав, сколько позором. Некогда во Франции женщин, подозреваемых в колдовстве, возили по городу верхом на осле, и не одной невинной жертве случилось в результате умереть от стыда. На этой женской чувствительности и будет зиждиться грядущее брачное законодательство. Милетские девушки предпочитали замужеству смерть; Сенат постановил таскать обнаженные тела этих самоубийц по городу на рогожке, и невинные девы смирились с жизнью.