Физиология духа. Роман в письмах

А ты — как рассудишь? Это уже камешек в твой огород — почему ты не предложила К. рассмотреть и такую ситуацию, хотя бы в качестве поправки к его одноаспектной “интуиции любви”? И кстати, я и сам просил бы твоего совета — я знаю один такой “случай первого рода”. Хотелось бы знать — что делать конкретно? Если нужно как можно скорее изжить деформирующее личность чувство, а — ни в какую? Нужно ли в этом случае довериться жизни, как учил всех здоровых один великий душевнобольной, просто жить и ждать, — или, если все разумные сроки ожидания уже вышли, а чувство все не проходит, становясь все более деструктивным, такое доверие жизни может привести только к... как звали этого тургеневского героя, который совсем “раскис” и пропал из-за женщины? В этом случае — не применить ли все же какое-нибудь сильнодействующее лекарство, чтобы как-то вывести это чувство за скобки? Понятно, что натуральнее и быстрее всего страсть можно вытеснить только другой страстью. Но не по заказу же. Да и из огня в полымя... Нет ли другого клина, выбивающего клин?

Но все это в сторону. Вернусь к предмету разговора. В отличие от К., я не вижу ничего плохого в том, чтобы соединить христианство и дзен, и готов приплюсовать любого Гурджиева — лишь бы “вытащило” больного; но, как и он, не верю, что, в случае ли с К., или только что описанном случае, — нас радикально вытащит и “вставит” искомая тобой горизонталь.

Еще когда, помнишь... словом, когда еще мы о чем-то спорили... тогда еще ты утверждала, что западное сексуальное воспитание, со всеми его минусами стоящее на фундаменте душевного здоровья и уважения к свободе другого, все же лучше нашего дворового “просвещения”, а затем, по мере взросления, поляризованного, возвышенно—подзаборного “идеала Мадонны” и “идеала содома” в одном флаконе, прежде всего невротичного и этой патологической подростковой поляризованностью души пропитывающего “свободный союз” или “венчанный брак” — все, к чему прикасается. Ты еще тогда тяготела к горизонтальной поведенческой доминанте. Говоря, что вот и Америка, формально (и искренне) оставаясь христианской, вертикально-ценностной страной, по существу, шаг за шагом незаметно (и правильно) замещает вертикаль горизонталью. Нет высоких и низких материй. Есть только правильное и неправильное поведение, ведущее соответственно к счастью и несчастью.

А я тогда еще, соглашаясь с тобой, сомневался в своем же согласии. Так и по сей день.

Ты стопроцентно права — кому, если не нам, знать, каким самоубийственным ужасом оборачивается в действительности, по всем клиникам страны, это “высокое” понимание любви с удивительнейшим свинством пополам.

Мне и возразить-то нечего. И все равно — я подписываюсь под словами “письма”: неизвестно почему, но человеческая сексуальность двузначна, эта двузначность может быть упразднена (сколько действительных вещей на нашей памяти были упразднены терпеливой работой по их ликвидации как исторические предрассудки), но она е с т ь, и в этой прекрасно-безобразной двузначности “все дело”. Добавлю: для меня тот, кто выдержал высоковольтное напряжение этой полярности, кого оно пережгло, кто пережил эту полярность в себе до ее смерти-преображения в нем, — тот и человек; тот же, кто, плюнув, ее отверг и заменил безопасным сексом — скотина, с человеческой изобретательностью защищающаяся от последствий собственного скотства. Можно спокойно относиться к этому (скотство лучше зверства, ласковый теленок, как известно... и все такое), можно, будучи в своем уме и сообразовавшись со статистикой абортов, душевных болезней, убийств и самоубийств, относиться к нему как к наименьшему из зол, — но, прости, поверить, что на скотстве может возрасти что-то одухотворенное и подлинное, поверить в такое “одухотворение горизонтали” я бессилен. Просто не хватает воображения.

Гвардия умирает, так сказать, но не сдается. Впрочем, если гвардия и не желает умирать, ей все равно остается только то же самое. Потому что если гвардия сдается, ее уничтожают.

Я верю не в продвинутое горизонтальное, а в раздвинутое вертикальное сознание. Расширенное болью, чреватое сломом, зато и беременное радостью. Я продолжаю верить, сколько бы ты ни утверждала обратное, что именно из низкой грязи (куда нас так роняет все время) выходят в высокие князи; не принадлежа ни к кому конфессионально и не испытывая такой потребности, я утверждаю все равно, просто по логике смысла, что небесная радость — вещь иного порядка, чем земная гармония, и потому вертикаль не может трансформироваться в горизонталь, а лишь отчасти и не без потерь может быть ею замещена...

Все это, однако, не доводы. И умом я полностью на твоей стороне.

А сердцем, глупым сердцем — со своим нелепым К.

Моя логика не совпадает с моим непосредственным чувством.