Физиология вкуса

– Нет, ни в коем случае! – воскликнул я. – Я вовсе не собираюсь вас наказывать за этот невольный поступок; но отныне вы освобождаетесь от присутствия на ночных богослужениях, и предупреждаю, что ваша келья будет закрываться снаружи сразу после ужина и откроется она только для того, чтобы дать вам возможность прийти на мессу, которая служится с восходом солнца».

Если бы в этих обстоятельствах, в которых приор уцелел только чудом, он все-таки был убит, монаха-лунатика не подвергли бы наказанию, потому что с его стороны это убийство было бы непредумышленным.

Время отдыха

84. Всеобщие законы, предписанные планете, где мы обитаем, непременно должны были повлиять на образ жизни человеческого рода. Чередование дня и ночи, которое чувствуется на всей земле с некоторыми вариациями, хотя в результате одно с другим взаимно уравновешивается, вполне естественно указывает нам как время активности, так и время отдыха; но возможно, что ход нашей жизни был бы совсем другим, если бы нам достался один лишь бесконечный день.

Как бы то ни было, после того, как человек в течение некоторого времени наслаждался всей полнотой своей жизни, наступает момент, когда он более не может продолжать в том же духе; его восприимчивость постепенно слабеет, чувства притупляются, органы отказываются от того, к чему еще недавно сами призывали с большим пылом, душа пресыщена ощущениями – значит пришло время отдыха.

Нетрудно заметить, что мы рассматриваем человека общественного в окружении всех средств и благ развитой цивилизации, ибо потребность в отдыхе гораздо скорее и чаще наступает у того, кто устает от прилежного труда в своем кабинете, в мастерской, в путешествии, на войне, на охоте или где бы то ни было еще.

К отдыху, как и ко всем прочим охранительным действиям, природа, эта на диво заботливая мать, добавила также большое удовольствие.

Отдыхающий человек испытывает блаженство – столь же всеобъемлющее, сколь и трудноопределимое; он чувствует, как его руки падают под собственным весом, все мышцы его тела расслабляются, мозг освежается; его чувства спокойны, все ощущения сглажены; он ничего более не желает, не размышляет; легкая дымка заволакивает его глаза. Еще несколько мгновений – и он уснет.

Размышление XVIII О сне

85. Хотя некоторые люди устроены особым образом и о них с натяжкой можно сказать, что они совсем не спят, однако общеизвестна истина, что сон – потребность столь же властная, как голод и жажда. Часовые в армейском авангарде часто засыпают, несмотря на табак, который они то и дело сыплют себе в глаза; а Пишегрю[147], преследуемый полицией Наполеона, заплатил 30 тысяч франков за ночь сна, во время которой и был выдан.

Определение

86. Сон является тем состоянием оцепенения, в котором человек, отделенный от внешних предметов вынужденной бездеятельностью своих чувств, живет всего лишь механической жизнью.

У сна, как и у ночи, имеются два периода сумерек – предшествующий и последующий, после заката и перед восходом, из которых первый ведет к полной инертности, а второй возвращает к активной жизни.

Попробуем рассмотреть эти различные явления.

В тот момент, когда начинается сон, органы чувств мало-помалу впадают в бездействие: сначала вкус, потом зрение и обоняние; слух еще бодрствует, да и осязание тоже – для того, чтобы предупредить нас с помощью боли об опасности, которой может подвергнуться тело.

Сну всегда предшествует более-менее сладостное ощущение неги: тело впадает в него с удовольствием благодаря уверенности в быстром восстановлении сил, душа отдается ему с доверием и в надежде, что средства жизнедеятельности получат подкрепление.

Ошибочно сравнивать это столь положительное ощущение со смертью вслед за многими видными учеными, которые именно так и оценивают сон; смерти все наши живые существа противятся изо всех сил, и ее приход отмечен такими своеобразными симптомами, что внушают ужас даже животным.

Как и все прочие наслаждения, сон может становиться страстью, ибо попадаются люди, спящие три четверти своей жизни; и тогда, подобно всем прочим неуемным страстям, это приводит к пагубным последствиям, в данном случае к лени, полнейшему безразличию, слабости, отупению и смерти.

Салернская школа[148] отводила на сон лишь семь часов, без различия возраста и пола. Это предписание слишком сурово; детям надо предоставлять что-либо по их потребностям, а женщинам – из снисходительности; но одно не подлежит сомнению: когда в постели проводят больше десяти часов, это явное излишество.

В первые моменты сумеречного сна воля еще сохраняется: еще можно проснуться, да и зрение еще не утратило свою силу. «Non omnibus dormio»[149], – говорил Меценат, и в этом состоянии не один муж обрел досадную уверенность. Еще рождаются некоторые мысли, но они бессвязны; мерещится какое-то неясное свечение; кажется, будто мелькают какие-то смутные, призрачные фигуры. Это состояние длится недолго, и вскоре все исчезает, прекращается всякое колыхание, и человек проваливается в глубочайший сон.