Физрук-7: назад в СССР (СИ)

— Ничего. Труп Твердолобова, как и труп его подельника, гражданина Кочетова, по кличке Пивень, был обнаружен на шоссе, неподалеку от поворота на Старый Завод.

— И кто же их так уделал?

— Сбиты грузовиком. Сам грузовик обнаружен на месте происшествия. Водитель бежал. Автомобиль числится в угоне. Чистая работа… Так что скажешь?

— Насчет яда — ничего, я стрелял в руку.

— Понятно, — кивнул трудовик, — тогда тем более будь осторожен.

— Думаю, совместными усилиями мы справимся…

— Давай чай пить.

— Согласен.

И мы, в самом деле, тихо, мирно попили чайку и поболтали о школьных делах. Со стороны могло показаться, что на кухне и впрямь сидят два учителя, только почему-то водку не пьют. Проглотив пару стаканов чаю, Курбатов вручил мне ключи и удалился. Я остался один в этой конспиративной конуре. Доел бутера. Вымыл посуду. Вернулся в комнату. Единственную, кстати. И койка в ней — тоже одна. Правда, есть диван. Так что, когда Фрося вернется из кратковременного отпуска, мне будет, где ее положить.

А вообще если трудовик не тот, за кого себя выдает, то ему просто необходимо, чтобы его подчиненная была рядом со мною, даже если он ее использует втемную. Шпионит, гад! А кто он такой собственно? Полковник озвучил только одну версию — беспринципный карьерист, но ведь таковой должен показывать служебное рвение и строчить на своего начальника доносы. Хотя откуда я знаю, чем Витек занимается в свободное от обучения учащихся основам столярного и слесарного дела время. Может, как раз и строчит.

Так, а другая версия? Другая может быть только одна — Курбатов шпион! Причем, давно находящийся в СССР, иначе, как бы он дослужился до майора госбезопасности? Хотя, чепуха, проще предположить, что Витек был завербован уже тогда, когда служил в органах. И судя по тому, что обретается он в захолустном Литейске, то его хозяев интересует именно проект «управляемого взросления». Ну еще бы! Это же сила! Вот только пиндосам — а скорее всего, завербовали именно они — невдомек, что Кирюша, как основной источник этой силы, не управляем.

Ну так ведь и нашим кураторам это неведомо. Илга скрывает. И правильно делает. Когда неведомый мне академик поймет, что весь его проект летит к чертям, перед ним возникнет выбор — молчать в тряпочку и продолжать делать вид, что все в порядке или идти в президиум АН СССР, а то и в ЦК, каяться. Первое — это проблемы самого академика. Второе — проблемы гражданки Шульц-Эглите, а самое главное — моих пацанов. Они же основная группа подопытных. Хорошо, если их оставят в покое, а если — нет?

Мне плевать, шпион Курбатов или нет? А вот то, что он может слить инфу своим хозяевам, если, допустим, Илга проговорится, а те — чисто из мести — подкинут данные нашим, это мне совсем небезразлично. Слить инфу, слить инфу… В этом что-то есть. Надо заставить трудовика совершить ошибку, сделать шаг, который выдаст его с головой, если он действительно шпион. А если просто карьерист, то пусть полкан с ним сам разбирается. Меня это уже не колышет.

Заставить его экстренно выйти на связь со своими кураторами. Как он там связывается — не моя забота. Пусть Маринкин папаша репу чешет. Моя задача подкинуть ему сведения, которые не могут не заинтересовать иностранную разведку. Дезу, конечно, но достоверную. А откуда я ее возьму, а главное — как преподнесу? С Курбатовым мы не обсуждаем содержательную часть проекта, так что моя информированность может показаться ему подозрительной. Нет, самому браться за это не стоит, надо посоветоваться с Покровителем, он же — лжеписатель Третьяковский. Кстати, он обещал мне позвонить, но так и не позвонил.

И, кстати, он не знает, что я сейчас здесь. А как ему сообщить? Я ведь обещал взять у него рукопись брата и отдать ее Альке. Пора бы выполнить обещание, да вот только майор лишил меня собственного транспорта. А почему лишил? Машина стоит в школьном гараже, ключи у меня есть. Я не давал обещания сидеть в этой убогой квартирёшке безвылазно. Мало ли что мне может понадобиться. Одевшись и обувшись, я покинул конспиративную квартиру. На улице уже было темно и тихо. Бабуси и внучата рассосались по квартирам, «Спокойной ночи, малыши» смотреть.

Я вышел со двора и направился к остановке автобуса. К ней как раз подкатил старенький «ЛиАЗ». Втиснувшись в его набитый народом салон, я доехал до улицы Ленина, а там до школы было рукой подать. Хорошо хоть, что ворота ее не запирались на ночь. Да и школьная сторожиха обычно за пределы основного здания носу не казала. Да и не станет тетя Глаша мне препятствовать. В общем, я благополучно выкатил свою «Волгу» из гаража и через пять минут уже мчался к Круговой дороге. Граф жил за городом, в доме брата, в поселке Крапивин Дол.