Физрук-8: назад в СССР (СИ)

Пацан не ответил, только плечами пожал. Я не стал спорить. Он проводник — ему виднее. Поэтому я опустил «сторожа» на относительно ровное место и он встал на стерженьке опоры, словно и впрямь был часовым на посту. Перфильев-младший удовлетворенно кивнул и полез по осыпи, которая, видать, состояла из камней, выпавших из стены карьера во время какого-то давнего катаклизма. Я пожалел, что не курю больше, хотя тень привычного соблазна порою шевелилась в душе. Вот и сейчас — тоже.

Курева все равно нет и махнув рукой, я полез следом за своим учеником. Пришлось попотеть. Севка легкий, когда он ставил ногу, ни один камешек не шелохнулся, а вот под моими ножищами они начинали шевелиться и ползти вниз. Хорошо, что я шел вторым и за мною никого не было. Из-за необходимости двигаться осторожно, я не смотрел вперед — только под ноги. Когда проводник мой вдруг замирал, я — тоже. Он начинал двигаться и я за ним. В какой-то момент Перфильев-младший не двигался довольно долго и я поднял голову, чтобы посмотреть, что с ним?

Все было в порядке. Его силуэт четко рисовался на фоне накаляющего утренним светом неба. Пацаненок стоял неподвижно, вглядываясь в даль, которая мне сейчас видна не была, затем наклонился и… пропал. Сорвался?! Уже не обращая внимания на груду «дышащих», как говорят альпинисты, камней под ногами, я что есть сил рванулся вверх и вперед. И вскоре оказался в верхней части осыпи, которая — я с облегчением выдохнул — не обрывалась резко, а длинным шершавым языком сползала к берегу обширного водоема.

Севка никуда не делся, он просто лихо перепрыгивая с валуна на валун, спускался к воде. Видать, у него был в этом деле не малый опыт. У меня получилось не так ловко, как у него, но и я вскоре присоединился к нему. Примерно, через пятнадцать минут, — всего-то! — после того как начали проход сквозь расщелину, мы оказались на берегу то ли широкой реки, то ли озера. Стена тумана, сквозь которую желтым пятном просвечивало солнце, не позволяла разглядеть подробности.

— Что дальше? — спросил я.

Проводник молча показал направо. Я повернул голову и увидел лодку, лежащую на камнях у самой кромки и мелкая рябь на воде чуть слышно шлепала по доскам кормы.

— Поплывем, значит, — пробормотал я. — А в школу не опоздаем?

— Не-а, — откликнулся Перфильев-младший.

Я машинально глянул на циферблат «Славы». Что за чертовщина? Еще и пяти не было. Мы подошли к лодке, в ней лежала пара весел. Суденышко ничем не было закреплено на берегу. Поэтому столкнуть его на воду труда не составило. Пацан первым запрыгнул в лодку и принялся вставлять весла в уключины. Он с трудом ворочал тяжелые деревяшки и я отнял их у него. Вставил в уключины и оттолкнул лодку на свободную воду. И только потом, перенеся ногу через борт, взабрался сам.

Пока я возился, суденышко отошло от берега, погрузившись в мокрую вату тумана. Берега пропали вовсе. Кренясь на правый борт, лодка бесшумно скользила по клубящемуся тоннелю с молочно-белыми стенами и синим потолком рассветного неба. Уютно поскрипывали уключины. Мне даже захотелось подремать под этот скрип и шелест ласкающейся к бортам воды. Мой юный проводник, ставший кормчим нашего нехитрого суденышка, сидя спиной к носу лодки, уверенно греб вперед.

Наверное я все-таки задремал, потому что когда я, вздрогнув, открыл глаза, то увидел, что туман рассеялся, лодка плывет по совершенно свободной воде. Севка уже не греб, ладони его расслабленно лежали на рукоятках весел, лопасти которых, погруженные в воду, отчетливо просматривались в прозрачной глубине. Пацаненок обернулся и посмотрел по направлению движения. Я тоже глянул туда. То ли по инерции, то ли благодаря течению, но суденышко скользило к близкому берегу — совершенно плоскому с виду.

Когда нос врезался в прибрежный песок, я перебрался через борт, вытянул лодку как можно дальше на сушу. Перфильев-младший, вскочив на носовую доску, спрыгнул на берег. Сапоги его с чавканьем ушли в песок, смешанный с илом. Да, берег оказался топким. Оглядевшись, я увидел, что местность вокруг довольно странная, будто мы переместились на поверхность другой планеты или — очутились в начале времен. Если — не в конце. Неужели так выглядит берег Нового Мира?

Кое-где, правда, торчали стебли обычной жухлой болотной травы, но большая часть берегла заросла багровой травкой с пупырчатыми листочками на коротких жестких стебельках. Такая могла бы расти где-нибудь на Марсе. Разглядывая растительность у себя под ногами, я не сразу заметил сооружение, словно выросшее из-под земли. На первый взгляд оно напоминало руины заброшенного здания, но при ближайшем рассмотрении оказалось монолитом вытянутой куполообразной формы.