Физрук-9: назад в СССР (СИ)

Пацаны снова замерли и уставились уже на меня.

— Ну, чего молчите? — подбодрил я их.

— Она — чужая! — сказал вдруг Абрикосов.

— В смысле? — удивился я. — Вы же ее обожали!

— Раньше от нее тепло исходило, — ответил Константинов.

— А теперь?

— Холодрыга, — буркнул Зимин.

— И тмищей прет, — добавил Доронин.

— Что еще за тмища такая?

— Темное излучение, — ответил более начитанный, чем «Чапай», Борисов.

— С вами не соскучишься… — пробормотал я. — И что из этого следует?

— Мы с ней больше не будет заниматься, — подытожил Фирсов.

— Ясно! — кивнул я. — А — со мною?

— С вами будем, — ответил Перфильев-младший.

— Тогда марш в спортзал!

И они дружно рванули в спортзал. Построились. Я скомандовал разминку. А у самого из головы не шел только что состоявшийся разговор с пацанами. Вот как их понять? Да ладно — понять… Ведь если они объявят гражданке Шульц-Эглите бойкот в открытую, та настучит начальству и… Хрен знает, какие меры оно примет. Вряд ли станет уговаривать. А любые жесткие меры вызовут у моих подопечных острое желание держаться от этого «старого» мира как можно дальше. Я вспомнил бантики на косичках, которые мне примерещились в подземелье и меня поневоле передернуло.

— Стоп! — сказал я школярам, которые продолжали заниматься разминкой. — Садитесь. Есть разговор.

Восьмиклашки расселись по длинным скамейкам, расставленным вдоль стен, а я, заложив руки за спину, принялся прохаживаться вдоль и поперек, собираясь с мыслями.

— Вы хоть понимаете, что Илга Артуровна занимается с вами не просто так? — спросил я. — Не потому, что ей больше нечем заняться. Она получила соответствующее задание от Академии наук. На работу с вами были выделены государственные средства…

— Александр Сергеевич! — с места выкрикнул Константинов. — Можно мне возразить?..

Глава 8

— Говори, конечно! — пробурчал я, хотя и не был доволен тем, что меня перебили.

— Не нужно нас совестить, Александр Сергеевич, мы не просили, чтобы на нас ставили эти опыты и тратили для этого государственные деньги. Это все придумали взрослые. Пусть они и отвечают.

— Интересная позиция. А вы как бы и не причем?

— Мы сделали, что могли, но мы не можем стать теми, кем должны, по мнению Илги Артуровны и ее руководства.

— Ладно. Я вас и не уговариваю. Я хочу знать, что вы сами о себе думаете?

— То же, что и вы о нас, — подал голос Перфильев-младший. — Мы не виноваты, что родились такими, а раз уж так случилось, то не мешайте нам жить так, как нам приходится жить.

— Да никто вам и не мешает… — отмахнулся я, понимая, что разговор бесполезен.

Все равно, что уговаривать щенка не становиться взрослым псом или гусеницу не превращаться в бабочку. Вот же угораздило меня стать учителем у этих упрямых гусениц! Хотя, наверное, в этом и заключается смысл моего перемещения в тело молодого, здоровенного физрука. Если верить «Меморандуму Третьяковского», моя миссия заключается в прокладывании путей таким, как эти непричесанные нагуали. Вот только бы еще знать, куда я должен проложить этот путь? В Новый Мир? Так туда они и без меня угодят, чтобы под этим ни подразумевалось.

Прозвенел звонок и я отпустил класс. Поплелся в учительскую за журналом следующего класса. Здесь меня застал звонок Вилены.

— Привет! — сказал я ей. — Как твои дела?

— Здравствуй, Саша! У меня все хорошо. Ты не мог бы к нам подъехать сегодня?

— Могу. А по какому поводу?

— Ну родители хотят поговорить о нашем с тобой будущем.

— Вот как! Ну что ж, подъеду.

— Часиков в семь, хорошо?

— Договорились.

Я положил трубку. Без меня меня женили. Наверняка инициатива принадлежит Аглае Мефодьевне. Это будет даже забавно послушать, что она скажет. Скорее всего, начнет расписывать, как замечательно мы заживем с ее дочуркой сначала в средиземноморском круизе во время свадебного путешествия, оно же — медовый месяц. Потом — в трехкомнатной, как минимум, кооперативной квартирке, которую выделит тесть, но оплаченную, разумеется, зятем. А там и уютную трехэтажную дачку в престижном поселке заведем. Ну или все то же самое, но в столичном регионе.

По окончанию уроков, я направился домой, принять душ и переодеться. Севка, как всегда, удрал с однокашниками. Я даже не стал спрашивать, что они на сегодня затеяли. Должна же и у меня быть личная жизнь! Приобретя вполне светский вид, я снова сел в «Волгу», но поехал не сразу к Воротниковым, а заскочил в кулинарию за тортом. Купил самый пышный и дорогой. Затем еще и в магазин «Цветы» заглянул. Купил розы для невесты и гвоздики для потенциальной тещи. И третий заезд — за коньяком для вероятного тестя. В общем, все честь по чести.