Физрук и вот это вот все (СИ)

Он сделал выпад. Я легко уклонился, шагнул вперед и загнал кинжал ему в шею, чуть выше, чем начинался его бронированный воротник. Кинжал вбрызнул ему в кровь порцию его же собственного яда, и, судя по стремительно чернеющему лицу, иммунитета у него не было, и противоядие перед боем он тоже принимать не стал.

А может быть, это такой яд, от которого и нет никакого противоядия.

Эльфийский князь выронил свой последний кинжал. Полоска здоровья над его головой стремительно сокращалась, но и без нее любому стороннему наблюдателю было понятно, что парень не жилец. Черный Змей натурально чернел, из его доспехов шел пар, а прекрасные эльфийские волосы сползали с его черепа целыми клочьями.

Это вот этой вот гадостью он в меня тыкал?

По сути, на текущий момент оставалась только одна интрига. Играл ли он по правилам до конца? Снял ли он перед поединком свой Амулет Воскрешения, как того предписывал кодекс поведения на Арене?

Оказалось, что снял.

Полоска здоровья погасла, и груда доспехов с редкими вкраплениями тухлого князя опала на землю под моими ногами.

Гул возбужденной зрелищем толпы почти перекрыл скрежет двух десятков клинков, вытаскиваемых из ножен.

Ну, для меня сие большим сюрпризом не стало. Подвоха с этой стороны я ждал с самого начала.

Пока не началось, я быстро наклонился и подобрал с земли второй отравленный кинжал. Если уж эта штука так подействовала на князя, который по определению у них был самый крутой и прокачанный, то и для его гвардейцев точно сгодится.

Эльфы медленно сжимали кольцо.

— Ребята, а это обязательно? — спросил я. — В смысле, князь умер, да здравствует новый князь и вот это вот все. Может, вам лучше пойти в кабак и два этих знаменательных события отметить?

Оказалось, что все-таки обязательно.

Они, конечно, были своему князю не ровня, но все-таки их было два десятка, а княжеские кинжалы в половине случаев не могли пробить их броню с одного удара.

Может, она просто в каких-то местах покрепче будет, или я все-таки притомился…

Как бы там ни было, с гвардейцами пришлось повозиться. Поскольку удары кинжалами были для них фатальны, а я не стремился затягивать эту бодягу до бесконечности, то старался работать исключительно ими, лишь иногда отвешивая сокрушительные пинки самым назойливым представителям ушастого народа и откидывая их подальше от места схватки.

Конечно, я и сам пропустил несколько ударов. Ну, как несколько… Несколько десятков.

Почти сотню.

Меня кололи, рубили, секли, два раза опять проткнули насквозь и один раз чуть не отрубили мне руку. Какое-то мгновение она висела на полоске кожи и клочьях, в которые превратилась одежда, но, что самое любопытное, пальцы кинжала так и не выпустили, а потом регенерация взяла свое, и конечность снова стала стала полноценной частью моего тела.

Удивительно, но очевидная бесплодность попыток организовать мне еще одну встречу с их князем, эльфов ничуть не смущала, и они не сбавляли напора, несмотря на стремительно сокращаемую мной численность.

Атака леммингов. Национальная эльфийская забава — убей себя об физрука.

Если бы они не были такими прыткими, я бы даже подумал, что они зомби.

Но все в этом мире когда-нибудь кончается, и эльфы тоже закончились, и я остался стоять на арене один. С двумя кинжалами и весь покрытый кровью из своих, уже заживших ран, и их ран, которые уже никогда не заживут.

А вокруг меня валялись только мертвые тела, часть из которых по-прежнему исходила нездорового цвета испарениями. Это вообще конвенционное оружие, или мне сейчас нарушение какого-нибудь экологического закона пришить попытаются?

— Есть еще желающие? — поинтересовался я у давно замолчавшей толпы.

Никто мне не ответил.

Я бросил зловещие кинжалы на ближайшую груду тел, развернулся и пошел к выходу с арены.

Никто меня не останавливал.

Глава 14

На трибунах царила кладбищенская тишина.

Не заброшенного старого кладбища, на котором посетителей сто лет не найдешь, а обычного такого кладбища, на котором только что закончились похороны какого-то человека, который при жизни был так себе. Рвать на себе волосы и рыдать по нему никто не собирается, ржать в голос в такой обстановке все-таки немного неприлично, но идти к выходу молча скучно и никому не хочется, поэтому люди разговаривают, но тихо и довольно сдержанно.

Покинув кладбище, я вернулся по зловещему коридору в свой склеп… то есть, в каземат. Дверь, через которую я вошел в первый раз, по-прежнему была закрыта, так что я уселся на каменную скамью, привалившись спиной к прохладной стене.

Я только что убил два десятка человек, не испытывал никаких эмоций по этому поводу, и это меня даже не беспокоило.

Это был их выбор, не мой.

Такая игра.

И если кто-нибудь еще в будущем попытается встать между мной и моей целью, его постигнет та же участь, и так будет продолжаться, пока я не дойду до конца или не помру в процессе.

Правда, не хотелось бы, чтобы продолжение началось вот прямо сейчас. Во время долгого пути особенно важны передышки.