Физрук

— Что-то мне подсказывает, со временем он тут такие порядки наведет, что против него только армейская операция поможет, — сказал Кабан. — Общевойсковая.

Мы свернули на Третье транспортное кольцо, и я выдохнул. Лишившийся своего средства передвижения Ильич не стал призывать второй броневик (может быть, на этот счет у него были свои ограничения от Системы) и просто прекратил преследование.

— А вот по поводу "джавелина"… — сказал я.

— Не начинай, — попросил Кабан.

— Нет, я не собираюсь пытать тебя на предмет, что за друзья тебе его подогнали, — сказал я. — И за какие заслуги. Но ты никаких странностей не заметил?

— Заметил, — сказал Кабан.

— В этот раз он отработал штатно, как и положено, — сказал я. — Но там, в Думе… Это ж явно не так должно было действовать. Я удивлен, что он против того зомби вообще сработал. У него ж основной поражающий эффект — это кумулятивная струя, и находится он по тепловизору, а зомби — холоднокровные, потому что мертвы.

— Сработало и сработало, какая тебе разница, — сказал Кабан.

— Я хотел бы отследить закономерности.

— А смысл? Там все равно только два выстрела осталось.

— Ну, возможно, это не последний ракетный комплекс, который нам встретится.

— Слушайте, но это может быть просто игровая условность, — вмешался Федор. — Система определила вашу хреновину, как очень большую пушку, и отработала соответственно, подстраиваясь под текущего противника.

— То есть, ты хочешь сказать, что Система нам подыгрывает?

— В данном конкретном квесте — похоже на то, — сказал Федор.

— А смысл? — спросил я. — Сначала выдать нам сложный квест, а потом тащить по прохождению?

— Я не знаю, — сказал Федор. — Возможно, внутри самой Системы есть какие-то противоречия, и она попыталась устранить их с нашей помощью. Но это вилами по воде, сами понимаете.

— Понимаем, — сказал Кабан. — Мы пытаемся играть в игру, в которой все правила — вилами по воде.

— Что с Ильичом делать будем?

— Ничего, — сказал Кабан. — Дадим время, может, кто-нибудь другой его прикончит.

— А штрафы?

— Найдем оракула. Или храм.

— Похоже, тобой овладели пораженческие настроения, — заметил я.

— Он — не зомби и не скелет.

— Ну, какой-то другой вид, согласен. Все равно нежить.

— Но нежить идейная, — сказал Кабан. — Может, я не хочу его убивать вовсе не потому, что боюсь не потянуть. Может, я хочу посмотреть, что из этого выйдет.

— Один раз ничего хорошего из этого уже не вышло, — сказал Федор.

— Каждый заслуживает второго шанса, — сказал Кабан. — Кроме полных козлов, а он явно не такой.

— Это тебя расправа над стариканом так впечатлила? — поинтересовался я.

— И это тоже, — сказал Кабан. — В любом случае, поедем домой, отдохнем пару дней, понаблюдаем, а там уже будем решать.

— Это если система даст нам отдохнуть, — сказал я.

— Мне кажется, лимит сюрпризов за последние дни уже исчерпан, — сказал Кабан, почесал переносицу и снова положил обе руки на руль.

Конечно же, он ошибался.

ГЛАВА 17

В деревню мы вернулись без всяких эксцессов, и там все тоже было благополучно, и за время нашего отсутствия зомби никого из знакомых не сожрали.

Приехали мы уже поздним вечером, так что дед Егор привычно дрых в домике для гостей, а Оксана с Зинаидой Петровной сидели на кухне и смотрели по телевизору концерт Стаса Михайлова в записи. Где теперь этот Стас Михайлов? Какую Лободу в овраге доедает?

Оксанка тут же бросилась на шею к мужу, а мы с Федором протиснулись мимо и скромно сели у стеночки.

Зинаида Петровна сурово поджала губы. Видимо, в этом противостоянии она болела не за нас.

— Ну как все прошло? — спросила Оксанка, вдоволь намиловавшись.

— С переменным успехом, — сказал Кабан. — Что-то удалось сделать, что-то не удалось, что-то на потом отложили.

— Ничуть не удивлена, — сказала Зинаида Петровна. — Это вообще на тебя очень похоже — все на потом откладывать. Проводка в туалете полгода искрила, ты тоже говорил, что потом займешься…

— Зато Ленина видели, — сказал Кабан. — Он вам, Зинаида Петровна, сердечный привет передавал. Все вспоминал субботник, на котором вы вместе то бревно таскали.

— Не груби маме, — сказала Оксана.

Кабан сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Зинаида Петровна посоветовала дочери накормить мужа, да и нас заодно, сообщила, что у нее болит голова (ясно давая понять, что до нашего прихода она не болела) и отправилась почивать наверх.

Оксанка метнулась к холодильнику и микроволновке, а я пошел мыть руки. Когда я вернулся, на столе уже стояла еда. Не бог весть, какие разносолы, конечно, но для апокалипсиса пойдет.

Кабан разлил по стопарикам холодную водку.

— Ну, мужчины, — сказал он. — Вздрогнули.

Мы вздрогнули. Я закусил куском вареной колбасы, Федор запил соком. Кабану эта доза была, как слону дробина, он и занюхивать не стал.

— Так что там с квестом? — спросил Оксана. — Понимаю, что ты при маме не хотел говорить.

— Средней паршивости результат, — сказал Кабан, накладывая себе подогретого риса. — Думу зачистили под ноль, как положено, но там новые проблемы вылезли.

— Какие?

— Ленин восстал, — сказал Кабан. — В смысле, из мертвых.

— Какой еще Ленин? — не поняла Оксана.