Флаг, барабан и паровоз

– Ты плохо знаешь город. Бывшая площадь Ленина, которую по привычке так и называют, – огромная пустынная площадка. Там раньше демонстрации со всех концов города сходились-расходились, трибуны обтекали кругом. В девять часов вечера там будет пусто. Площадь простреливается. Стас – снайпер. Не думаешь же ты, – Крученый усмехнулся, – что Стас сам к Терезе подойдет?.. Нет, Дуся. Он отправит за флешкой какого-нибудь пацана и с расстояния посмотрит, как дело будет продвигаться. А следить за этим малолеткой – пустой номер.

– Уверен? – помертвело прошептала Евдокия.

Рэкетир невозмутимо пожал плечами:

– А зачем тогда назначать свидание там?

– Но ты же сказал, что Стас – покойник.

– Поправочка. До тех пор пока он твою флешку не раздобудет – жив.

– И он не глуп, – заспорила сыщица. – Если он так хорошо все понимает, то зачем ему с подельником советоваться? Может, Моня еще ничего не знает о проколе с оперной арией?

– Ну я же говорил – есть варианты. Но я слишком хорошо знаю Стаса. Я видел его лицо, он запаниковал. И скорее всего, выйдя отсюда первый раз, связался с Моней.

– А если нет? Если удержался?.. Все ж умный…

– На это-то и вся надежда, – вздохнул Крученый. – Но то, как он сказал: «Удачи вам, ребята», надежду эту рушит. Стас показал: уже не он решает.

– Похоже.

Соглашаясь, Евдокия кое-как умостилась на табурет. Сыщицу пришиб шок, бегать и утаптывать мысли уже не получалось. На голову вновь опускался потолок.

– Дусь, – отвлек ее от трагики Антон, – теперь ты можешь мне сказать – ты нашла эту флешку?

– В синей косметичке ее нет, – уклончиво пробормотала Евдокия. – Там есть письмо. С подробным описанием появления песенки про крылатую любовь.

– Ну тогда надежда есть. Не куксись, детка!

– Иди ты к черту. Я здесь по твоей милости.

Вор подошел к сыщице, прижал ее лицо к груди:

– Прости. Я не знал, что так получится.

– А что ты знал? – всхлипнула Землероева. – Зачем ты вообще меня в Н-ск затащил?!

– Бате хотел помочь. Он говорил, где-то запрятана информация, способная наш город к чертовой матери взорвать. И деньги здесь не главное.

– Конечно! – отпихиваясь, плаксиво воскликнула Евдокия. Антон ее не отпустил, прижал сильнее. – Вы свои дела всегда чужим горбом решаете!

– Прости, прости, – забормотал Крученый. Начал целовать девушку в макушку…

* * *

Стас вернулся около восьми. С тяжелым пакетом в руках.

«Заключенные» сидели обнявшись в облюбованном Антоном углу… Смотрели на вошедшего через стекло.

Хабанера поглядел на друга и, не отрывая от него взгляда, приказал девушке:

– Выходи. Сумочку оставь в комнате.

Крученый встал первым, помог подняться Евдокии и на мгновение прижал ее к себе. Крепко-крепко! Ободряюще шлепнул ниже поясницы, когда сыщица заковыляла к двери.

Евдокия вышла. Стас сразу же закрыл дверь и запер ее на ключ. Продолжая глядеть на друга, вынул из пакета… пояс шахида. Жилетку с тротиловыми шашками, облепленную проводками, тянущимися к мобильному телефону.

– Сними кофту. Надень это на голое тело, – протянул жилетку девушке.

С обратной стороны на стекло обрушился Крученый, ударил в окно руками!

– Ты чё, Хабанера, охренел?! НЕТ! НЕТ!!!

– Молчи, – устало приказал киллер. И мало того, выразительно ткнул себя пальцем в грудь. Жест был столь узнаваем по полицейским боевикам, что оба «заключенных» сразу поняли – на Стасе установлен микрофон. Или включенный на связь сотовый телефон, что гораздо проще сделать. – Заткнись, – не выходя из роли предателя, повторил Хабанера. – Если она сделает все как нужно, останетесь в живых. Если начнет мудрить – взлетит на воздух. – И, двигая одними губами, глядя на преданного друга, беззвучно вытолкнул слова: «Прости. Я сделал все что мог».

Стас стащил с помертвевшей Евдокии легкую трикотажную кофточку, просунул руки манекена Дуси в постромки жилетки. Плотно застегнул на ней липучки. Повозился с застежкой, но Евдокия не могла видеть, что он там делает… На поясе что-то пискнуло.

«Цепь замкнулась, – отстраненно догадалась девушка. – Пояс активирован, пошел сигнал».

Невозмутимый Стас натянул на Дусю поверх тротила топорщившуюся кофту. Подергал. Проверил, удобно ли просунул руки… Потом надел на нее еще один жилет – мужской, просторный, превративший стройную сыщицу в стельную корову, но зато прикрывший огрехи смертоносной экипировки.

Дуся немного повернулась и стала видеть свое отражение в стекле, за которым стоял бледный Антон с безумно вытаращенными глазами.

Хабанера застегивал пуговицы. Превратившаяся в тряпичную куклу девушка не могла двинуться. Стояла уже как будто мертвая. И чуть-чуть дрожала: убедительная тяжесть активированного пояса ее почти парализовала.

– Дуся! – завывал за окном Антон. – Евдокия!

– Заткнись, – повторил убийца. – Ничего с ней не случится, если будет паинькой.

«Случится, случится, случится, – стучало в Дусиных висках. – Еще как случится. Пока флешку не проверят, пояс с меня не снимут, а потом… Что потом?.. Свидетелей в живых не оставляют. Меня на мелкие частицы разнесет».

– Я должен тебя обыскать.