Флаг над островом (сборник)

Меня уже позывало на моллюсков и прочие дары моря. Я уже чувствовал их затхлый поганый вкус на языке и по прежнему опыту знал, что если уж это настроение напало на меня, то в ближайшее время я ни разу не поем как следует, а удовольствия, которых я ищу, быстро превратятся в приятное, но изнурительное испытание на выносливость и кончатся тем, что станут болью.

До сих пор я был самым равнодушным из туристов, непредвиденный отдых меня не радовал. Теперь, когда мы причалили, я стал одним из самых ретивых.

— Э, быстренько вы ее прочли.

— Я прочел последнюю страницу — убийцей был дворецкий.

В элегантном здании для пассажиров ухоженные, старательно-обаятельные девушки, подобранные по расе и цвету кожи — две или три совершенно, дипломатически, черные, — навязывали нам сувениры: игрушечные барабаны, кукол — рыночных торговок из ваты, музыкантов из проволоки, лица из кокосовых орехов, вырезанные в стиле тотемов. За оградой из проволочной сетки кишели таксисты. Ограда казалась непрочной.

— Как в зоопарке, — сказала туристка.

— Да, — отозвался озлобленный муж. — Могут кинуть тебе орешков.

Я поискал телефон. Я попросил телефонный справочник. Справочник был маленький.

— Игрушечный справочник, — заметил радостный турист.

— Там телефоны кукол, — ответил я.

Я набрал номер. Подождал. Знакомый голос сказал: «Алло». Я закрыл глаза и слушал. Голос сказал: «Алло, алло». Я положил трубку.

— Шалунишка.

Это был мой знакомец с корабля. Его приятель стоял в другом конце зала, к нам спиной; он разглядывал книги на вращающемся стенде.

— Чем это, по-вашему, заинтересовался Синклер? Подойдем посмотрим?

Мы подошли. Синклер зашаркал прочь.

Большинство книг на стенде принадлежали перу X. Д. Ч. Бела. На задней обложке каждой был портрет автора. Измученное писательское фотолицо. Но мне показалось, что оно подмигивает. Я подмигнул в ответ.

— Вы его знаете? — спросил мой знакомец.

— Едва ли кто из нас по-настоящему знал мистера Черенбела, — сказал я. — Этот человек шел в ногу со временем.

— Местный писатель?

— Очень местный.

Почтительным пальцем он пересчитал названия.

— Он выглядит потрясающе. Надеюсь, что мне удастся его повидать. А вот эта, наверно, отличная.

Книга, которую он выбрал, называлась «Ненавижу вас» с подзаголовком «Человек, который хотел стать собой». Мой друг жадно открыл книгу и зашевелил губами: «Я — человек, не ставший собой. Мое „я“ съела ненависть. Моя личность изуродована ненавистью. В гимнах моих — не хвала, а ненависть. Ужасно быть Калибаном, говорите вы. А я говорю: потрясающе. О потрясающем поведу я мою неожиданную речь».

Он прервал чтение, протянул книгу продавщице и сказал:

— Девушка, девушка, я хочу ее купить. — И, расстреливая пальцем титул за титулом: — И эту, и эту, и эту, и эту.

Он был не одинок. Туристов умело направляли к полке.

— Туземный автор.

— Не произносите этого слова.

— Наверно, уйма местного колорита.

— Выбирайте выражения.

— Смотрите, он нападает на нас.

— Нет, он просто нападает на туристов.

Группа двинулась дальше, почти очистив полки. Я купил все книжки X. Д. Ч. Бела. Продавщица сказала мне:

— Туристы обычно хватаются за «Ненавижу», а мне больше нравятся романы. Они согревают душу.

— Добрый честный секс?

— Нет, расовые отношения.

— Извините, мне нужен другой язык.

Я надел очки и прочел посвящение на одной книжке: «Автор выражает благодарность фонду Хаакера, чья щедрая поддержка помогла ему воплотить свой замысел в книгу». В другой книжке благодарность выражали фонду Стоквела. Мой приятель — он на глазах превращался в приятеля, — держа свои книги под мышкой, заглядывал в мою.

— Вот видите. Они все за ним гоняются. Он и глядеть на меня вряд ли захочет.

Нам преподнесли маленькие бутылочки с ромом — подарки от разных фирм. Проспекты и брошюрки, фотографии и карты со стрелками и крестиками знакомили нас с красотами острова, теперь полностью обследованного картографами. Девушка была особенно приветлива, рассказывая о достопримечательностях.

— Тут у вас грязевые вулканы, — сказал я. — Это довольно любопытно. Но в проспектах не обозначено, где теперь лучший публичный дом?

Туристы уставились. Девушка позвала: «Мистер Филлипс». А мой приятель взял меня под руку, улыбнулся, как ребенку, и сказал:

— Ого, кажется, мне придется за вами присматривать. Я знаю, каково это, когда тебя закрутит.

— Знаете, охотно вам верю.

— Меня зовут Леонард.

— Меня — Фрэнк, — сказал я.

— Уменьшительное от Франкенштейна. Не обращайте внимания, это я пошутил. А видите вон моего друга — он к нам спиной? Это Синклер.

Синклер стоял к нам спиной, изучая измученную живопись — черный берег под грозовым небом.

— Только Синклер не станет с вами разговаривать — особенно после того, как я разговаривал с вами.

В бурлящем зале мы были тремя неподвижными точками.

— Почему Синклер не станет со мной разговаривать?

— Ревнует.

— Ура вам.

Я удрал от него к такси.

— Эй, вы уж теперь не теряйтесь. Я за вас беспокоюсь, помните?