Флаг вам в руки!

— Если с ним Всезнайгель, то не обошлось без заклинания отвода глаз, — нахмурилась Страхолюдлих. Ворон продолжил доклад. В окрестностях границы видели циклопа. Гулял, спал, охотился на оленей.

— Мой Гроссмалыш… — прошептала Хельга.

Ходили слухи о приближении тролля. Пока не подтвердились.

Тревожная весточка прилетела из столицы. Глава особого королевского полка заинтересовался скоплением ведьм и колдунов. Был выслан сильный отряд. Для чего, неизвестно. Особый полк — скрытная организация.

Палваныч подробно расспросил спутницу о полке.

— Разведка-контрразведка, значит, — подытожил прапорщик. — Плюс отряд быстрого эрегирования, вернее, реагирования. Серьезные хлопцы. А мы серьезней.

Ворон напомнил, что в засаде, устроенной бойцами особого полка на месте сбора ордена, погиб один из колдунов.

— Ну, ядреный щит, осторожнее надо было! — сказал Дубовых. — И впредь сохранять бдительность. Воинская дисциплина еще не такие чудеса вытворяла.

Ни ворон, ни Хельга не рискнули уточнить, что имел в виду товарищ прапорщик.

— Молодец, Вран, — промолвила Хельга. — Лети дальше. Рапорт — два раза в сутки.

— Плюс неотложное тотчас! — добавил Палваныч. — Найдите мне пацана!

Ворон скрылся из вида.

«Нужно научить его крылом честь отдавать при подлете и отбытии, — подумал Дубовых. — А Хельгу-ля молодец, наблатыкалась. По уставу излагает. Мы с ней скоро друзья и соратники будем, словно Ленин с Крупской».

Жизнь была прекрасна. Прапорщик мгновенно забыл об особом полке, о циклопе и тролле. Где-то впереди гулял самовольщик.

«Это главное, остальное — мишура», — постановил Палваныч…

…В отличие от Павла Ивановича Дубовых король Наменлоса Томас Бесфамиллюр не проявлял беспечности. Он лично спустился в замковые подвалы, где несли службу братья-циклопы.

— Град, Гром, — обратился к ним монарх. — Вы прекрасно жили все эти годы, тогда как все ваши родичи погибли смертью храбрых в неравном бою с нами, с людьми. Полагаю, вы еще испытываете определенное чувство благодарности к моему государству?

— Короче, повелитель, — прервал напыщенную речь короля циклоп по имени Град. — Кого надо убить?

Томас нервно дернул кривым носом.

— Гром, если не ошибаюсь?

— Град, ваше величие.

— Хорошо, пусть Град. Для меня вы, циклопы, все на одно лицо.

— А для меня вы, люди, все на одну ладонь положить, а другой прихлопнуть.

— Устал от жизни, Град?

— Нет, что вы, ваше величие.

— Тогда продолжим. Со дня на день на нас могут напасть соседи, эти придурки вальденрайхцы. Вероятно, они располагают боевым циклопом.

— О!

— Вот-вот. Если циклоп вступит с нами в бой, вы его убьете.

— Зачем?! — удивился Гром.

— Во-первых, он может убить наших людей, а вы пятьдесят лет назад поклялись защищать жителей На-менлоса. Во-вторых, мы же вас зачем-то кормили эти полвека, так? А в-третьих, приказы не обсуждаются.

— Сразу и объяснили бы про третье… — насупился Гром.

— А если мы его не убьем? — поинтересовался Град.

— Ребята! — король потер руки. — В таком случае убьют вас. Война — это ситуация, когда кто-нибудь обязательно должен умереть насильственной смертью. Если в бою никто не умирает, считайте, все псу под хвост. А за неисполнение приказа у нас что?

— Ванна с соплями дракона, — дуэтом ответили циклопы.

— Вы не подведете?

— Да, ваше величие. То есть нет, ваше величие!

— Я знал, что могу рассчитывать на вашу бескорыстную помощь. Разминайтесь.

Король Томас направился в казармы. Воины-циклопы ободрены. Предстояло поднять боевой дух людей.

Глава 28 Николас на высоте, или Выше влезешь — дольше падать

Коле снилось, будто идет он по родному городу Рязани.

Светит солнце, от асфальта исходит угарный зной, пыль травку укрывает в три слоя. На улице Новой опять траншею вырыли: то ли теплотрассу чинят, то ли следы Батыя ищут… Нет, матерятся. Значит, не археологи.

Самые красивые в мире девушки навстречу топают. Ноги стройные, талии осиные, личики милые-милые, а глаза пустые-пустые…

И посреди всей этой родины навстречу Коле летящей походкой — Эльза из Жмоттенхаузена.

— Привет! — радостно так говорит.

— Привет… — мямлит Коля.

А Эльза вполоборота замерла, косится лукаво и продолжает:

— Что не звонишь, не заходишь? Хоть бы пришел на ребеночка посмотреть своего…

Лавочкин, естественно, выпадает в осадок:

— Как?.. Мы же… Я же… аптека… Я — отец?!. А она еще радостнее:

— Ага! Да и откуда ж у нас в деревне аптека-то?

— Ох… Ну, и какой он? На меня похож?

— Не-а! На меня больше смахивает.

— Ну, хоть глазки-то мои? — с надеждой вопрошает Коля.

— Нет, мои, — гордо заявляет Эльза.

— Ушки? — парень пытается сохранить хоть искорку надежды.

— Мои, мои!

— А… носик… Носик-то хоть мой?..

— Нет, мой! Мой! — вопит от счастья Эльза. Коля в черной безысходности.

Потом спохватывается:

— Ах! Что же это я!.. Мальчик или девочка?

— Мальчишка!!! — Эльза распахивает объятья.

— Уф! Хоть что-то мое!.. — облегченно выдыхает парень и крепко обнимает Эльзу, целуя в щечку.

— Эй, Николас, полегче, — говорит Эльза голосом Тилля Всезнайгеля, с трудом отпихивая Лавочкина.

Коля проснулся.