Флагман штурмовой авиации

Загнанные в ограниченный район Шендеровки находившиеся в котле вражеские войска все еще не сдавались и, по данным воздушной разведки, готовились сделать последний рывок из кольца.

Генерал Штеммерман выстроил войска в три огромные колонны, чтобы пробиться к Лысянке. Ими предусматривалось смять наши заслоны, пробить в кольце брешь.

Разыгравшаяся пурга, казалось, способствовала успеху. Но он не был достигнут!

"Поход отчаяния", как называли пленные гитлеровцы это шествие, окончился полнейшим крахом. Шквальный огонь с фронта и флангов буквально косил гитлеровцев, как траву, несмотря на отчаянное их сопротивление. Около часа гремела артиллерия, в воздухе носились штурмовики. В условиях разбушевавшейся непогоды их появление казалось совершенно невозможным. И тем не менее они наносили удар за ударом...

Корсуиь-Шевченковская операция закончилась полным разгромом и пленением врага.

Когда по трассе Киев - Корсунь-Шевченковский вы подъезжаете к городу, вряд ли не заметите обелиск, на котором начертано золотыми буквами: "Корсунь-Шевченкоеская битва, 1944. 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта". Это - достойная память героям, павшим и живым.

Герои... Мы часто говорим об их мужестве, храбрости, отваге. А ведь они - обыкновенные люди, и ничто человеческое им не чуждо. Как и все, доблестно сражаясь, они радовались победам, оплакивали погибших, Думали о доме, тревожились о своих семьях...

Работая бок о бок с генералом Рязановым, я видел, что он все время проводит на передовой, личные вопросы, казалось, были отброшены им на самый задний план. Но так только казалось.

Мало кому известно, что Василий Георгиевич каждую свободную минуту отдавал своему сыну Георгию - Горику, как ласково называл он его, - писал ему письма, в которых заключен большой педагогический смысл.

Вот только одно из них.

"24 февраля услышал по радио, а вчера прочитал в газетах о присвоении мне звания Героя Советского Союза. Получилось на коротком отрезке времени столько радостно-неожиданного, что все это трудно сразу освоить - и гвардейское звание, и звание Героя.

Придется еще больше напрячь свои силы и умение, чтобы оправдать ту честь и славу, которую мне оказали..."

Одна за другой следовали операции, оригинальные по замыслу и грандиозные по мастерству исполнения. Память ветеранов и поныне хранит невиданное в истории войн наступление, начатое весной, пришедшей на Правобережную Украину гораздо раньше, чем обычно.

...Небо было затянуто темными, словно отлитыми из свинца облаками. Шли частые и нудные дожди, гуляли порывистые ветры, метавшие колючую поземку. По утрам стояли густые туманы. Потом вдруг резко теплело, окутывалась паром земля - и снова морось, дымка, туман...

Полагаясь на неблагоприятную погоду, гитлеровское командование вряд ли предполагало, что советские войска стремительно пойдут вперед.

Чтобы не позволить противнику отсиживаться в опорных пунктах, совершенствовать оборону, накапливать резервы, надо было лишить его надежды на спасительную передышку и начать внезапное наступление. Из этих соображений командующий фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев отдал приказ о начале Уманско-Ботошанской операции не утром 6 марта, как было запланировано, а на сутки раньше.

Первой свое веское слово сказала артиллерия. За огневым валом ринулись стрелковые части и танки непосредственной поддержки пехоты. За три дня операции глубина продвижения наступавших войск составила более пятидесяти километров.

Из-за густого тумана групповые вылеты авиации исключались, но разведчики были в постоянной готовности. И как только погода улучшилась, первым ушел в район Умани майор Т. Чернецов, вслед за ним генерал Рязанов выпустил еще пятнадцать "илов" и несколько истребителей.

Обнаруженные разведчиками танки, продвигающиеся, из района Умани к железнодорожной станции Поташ, были атакованы штурмовиками, которые тесно взаимодействовали с наземными частями.

Тогда же, в районе этой станции, гитлеровцы потеряли значительное количество своих бронеединиц. Десятки "тигров", "фердинандов", "пантер" оказались вполне исправными, но без топлива. По сведениям местных жителей, их экипажи удрали со станции... на лошадях.

Вскоре у противника был отбит большой грунтовой аэродром на подступах к Умани. Здесь также оказались самолеты без горючего. На этот аэродром и перебазировались полки штурмового корпуса.

Тесноватым оказался аэродром, но с него было сподручно поддерживать наступающие войска при форсировании Южного Буга.

Правда, условия для работы на нем были сложные. У стоянок самолетов непролазная хлябь. Утром летчики выходили на поле, каблуками сапог определяли плотность раскисшего чернозема, злым, недобрым словом костили погоду, а заодно и Гитлера.

С большим трудом экипажам удавалось преодолевать "земное" притяжение.

Оторвавшись от вязкого грунта, взлетели две группы штурмовиков старшего лейтенанта М. Одинцова и младшего лейтенанта И. Гулькина. Они огнем из пушек и авиабомбами уничтожили до семидесяти машин с грузами и солдатами противника, которые двигались по дороге от Винницы на Немиров.