Фламандская петля

Труп Ники Бойко по реке увезли в Волково, а оттуда – сразу в город, на судебно-медицинскую экспертизу. Дима добрался до дома поздно вечером, да и то заглянул на минуточку, только чтобы переодеться да сбрить двухдневную щетину. Его ждала самая неприятная на свете миссия: сообщить Лидии Семеновне страшную новость. Дима боялся, что до ее ушей уже добрались слухи, ползущие по Малинникам.

Уходя, он заглянул в комнату родителей. Отец читал книгу под оранжевым абажуром старого торшера.

– Пап, я хотел спросить, – задержался в дверях лейтенант, – почему посадили деда Антона? Что на самом деле случилось в поселке тогда?

Отец отложил книгу, снял очки и машинально прикрыл левой рукой то место, из которого когда-то росла правая. Теперь там не было даже культи.

– Это долгий разговор, Димка.

– Хорошо, я пошлю запрос в архив. Просто я думал, что ты лучше знаешь…

Отец вздохнул:

– Ну конечно. Ты еще на свет не появился, а брат Толик у матери в животе сидел… Ферма была огромная. Животноводческое отделение совхоза «Рассвет» – вот как она называлась. И кормила все Малинники, прямо как тепличный комплекс сейчас кормит, только лучше. А Антон Копылов служил ее директором, большим человеком считался, на «Волге» разъезжал. Уважали его. До той самой ночи. Мне он тогда чуть ли не стариком казался, а на деле ему едва сорок с небольшим стукнуло. Молодой начальник.

Отец опять вздохнул и продолжил:

– Потом, на суде, много чего на свет повылезало: и де противопожарной безопасностью никто не занимался – ответственным числился тракторист-механик Филатов, который умер в больнице от ожогов задолго до суда, и единственная пожарная машина стояла без аккумулятора и с сухой цистерной, и с района в суматохе никто пожарных не вызвал… Да какое там! Пламя стеной шло, в столбы огневые заворачиваясь, ветер был такой, какого здесь сроду не видывали… Много всякого говорили, но главное, в чем его обвиняли: преступное несоответствие моральному облику советского руководителя.

Дима непонимающе уставился на отца. Тот криво улыбнулся:

– Это было другое время. Другая страна. Уголовных статей по такому обвинению, конечно, не было, и ему кроме всего прочего добавили оставление людей в опасности. Многие его тогда возненавидели, многие осуждали, ведь тридцать шесть человек сгорело заживо…

– Но не ты? – спросил Дима.

– Я в больнице лежал, сынок. И был полон гнева. Да только Копылов такой был не один, а сел – один за всех.

– Па, что именно он сделал-то?

– А ничего. Он ничего не сделал. Вывел свою «Волгу» из гаража, покидал в багажник барахло, какое успел, семью в салон усадил и рванул через мост, только пыль завилась. И ни за кем не вернулся. Хотя он еще Лиду Бойко, она тогда другую фамилию носила, с бабкой ее прихватил. Люди говорили, что старая чуть ли не поперек дороги легла, чтобы он их вывез. Там ад был. Настоящий.

– Так он просто струсил?

– Выглядит это именно так. Да так оно и было.

Димка покачал головой:

– Как же он решился после отсидки в поселок вернуться?

Старший Михайлов пожал плечами, придерживая единственной рукой пустой рукав.

– Десять лет прошло… Весь гнев люди на его семью выплеснули – на Марину да сыновей. Вот кому досталось… Да и вернулся он совсем другим человеком. А к тому времени у всех уже была другая забота – как бы с голодухи не помереть, сынок.

– Выходит, – задумчиво произнес Дима, – Лидию Семеновну дед Антон тогда спас? А теперь вот и Нику нашел тоже он…

– Выходит, так, – кивнул отец.

– Черт побери, пап, чего я еще не знаю о своем участке? – с горечью воскликнул Дима.

Отец печально посмотрел на него и ничего не ответил, только снова коснулся пустого рукава.

Глава 6 Когда свои хуже чужих

Сын ушел, но Олег Михайлов не спешил возвращаться к чтению. «Чего я еще не знаю?» – эхом звучало у него в ушах. «Слишком сложный вопрос, сынок, – подумал он, – чтобы можно было вот так, на бегу, тебе ответить». В очередной раз он с грустью осознал, что дети и даже дети детей выросли совсем другими. Все изменилось, и они принадлежат своему новому миру. Миру, в котором не так уж уютно живется многим из таких, как он сам.

– Олежа, чай будешь? – заглянула в комнату жена и встревоженно добавила: – Что с тобой?

– Ничего, – покачал головой Олег. – Димка хотел узнать про пожар, вот я и вспомнил…

– С чего он? Правда, что ли, Копылов Лидину девочку нашел?

– Правда. Димка как раз к Лидии отправился.

Вера охнула и прижала руки к груди.

– Ничего, мать… – Олег поднялся из кресла, неловко обнял жену одной рукой и уверенно продолжил: – Он справится. Пойдем-ка чаю попьем, ты же предлагала?

Но и за чаем тяжелые мысли не отпускали. Вера, посуровев, тоже задумалась о чем-то своем. Олег посмотрел на знакомое до каждой морщинки лицо и невольно вспомнил, какой она была в то лето…

* * *

– Ужас, да?

Вера стояла вполоборота к зеркалу, огладив ладонями платье так, что оно облепило круглый, футбольным мячом выпирающий живот.

– Никакой не ужас, – засмеялся Олег. – Ты самая красивая!

– Скажешь… Губы вон какие! И нос распух, и живот огромный… – В голосе Веры звучало неподдельное огорчение.