Фламандская петля

– Кто? – воскликнул Григорий, поднимаясь из-за стола.

– Не нависай, – поморщился Яков, – сиди. Еще успеешь попсиховать, а тебе вредно. Не знаю кто. Но какие-то следы привели к твоей усадьбе.

– Женя! – крикнул Григорий. – Женя!

Она появилась на пороге.

– Звони Вите. Мы едем в Малинники. Сейчас!

– В этом нет необхо… – начал Яков, но Григорий его оборвал:

– Мы едем. И ты – тоже.

– Разумеется, – покорно согласился юрист и бросил быстрый взгляд в сторону ничего не понимающей Евгении.

* * *

Яков отправился в областной город по воздуху, а значит, должен был опередить их с Женей на несколько часов. Григорий лететь не захотел, и они ехали на машине. «Девять часов в пути, – уговаривала жена. – Может, передумаешь?» Но он уперся. Конечно, в этом был резон, просто Женя многого не понимала. Ему нужно было время. Чтобы принять случившееся и подготовиться к неизбежному – встрече с дочерью.

Григорий пытался вспомнить, когда видел ее в последний раз. Сразу после похорон погибших в пожаре? Она стояла рядом с Зимчуком, крепко держась за его палец ручонкой, и потерянно смотрела по сторонам… Или позже? Перед отъездом в город? Тогда все жили в наспех сколоченных времянках на пустынном берегу Камышовки, и не столкнуться нос к носу казалось делом невозможным, и все-таки он старался этого избежать… Лидочка с Зоиной матерью шли куда-то, и она оглянулась на Гришу… Да. Это и был самый последний раз. Взрослую дочь он бы и не узнал, и не узнавал, бывая в комплексе по делам и, скорее всего, встречаясь с ней в теплицах. Но внучка… Григорий следил за девочкой одно время. Ему клали на стол фотоотчеты… Это было до того, как в его жизни появилась Женя.

За окном тянулись холмы, мелькали перелески и небольшие одинаковые деревеньки, каких по стране тысячи. Речушки, которые машина перепрыгивала по бетонным и железным мостам, города… Они трижды останавливались перекусить и размять ноги. От долгого сидения у Григория начинала зверски ныть поясница и отекали ноги.

«Уже скоро», – билась жилка на виске. Уже скоро, а он так и не придумал, что сказать дочери, потерявшей ребенка… Какими словами сообщить ей, что она его дочь? Как ответить на естественный вопрос: почему? Почему он молчал все эти годы?

– Гриш, тебе плохо? – наклонилась к нему Женя.

– Душно, – прохрипел он. – Вить, сделай попрохладнее.

– Ты можешь объяснить, что там случилось?

Терпению Жени можно было позавидовать, но Григорий только с силой сжал ее руку:

– Подожди, Женюшка. Я все-все тебе расскажу. Позже…

* * *

Дима встречал их у поворота к усадьбе. За «фордом» майора с шоссе плавно и почти бесшумно скатился темно-синий микроавтобус «Мерседес-Спринтер», тонированные окна тускло блеснули на солнце. Пропустив хозяина усадьбы и майора с оперативниками вперед, лейтенант пристроился глотать пыль в хвосте колонны.

Дорога закончилась у ворот. Из автобуса вышел полный лысеющий человек в идеально отглаженном костюме и направился к ним. Дима наблюдал, выставив локоть в окно своей машины. Мужчина набрал код на электронном табло замка, и чугунные створки, украшенные затейливой ковкой, послушно разошлись в стороны.

Заехав за границу забора, лейтенант присвистнул от удивления. Такого он просто не ожидал. Главная дорога упиралась в засыпанную прошлогодней листвой круглую площадь, которую обнимал двухэтажный дом. Нет, он не был похож на дворец и не страдал безвкусицей, как современные постройки новых русских, но приковывал к себе внимание настолько, что Дима даже огорчился, когда, проехав по кругу, машины двинулись по одной из боковых дорожек в сторону реки и остановились возле дома поменьше, под красной черепичной крышей. Лейтенант тоже затормозил и вышел из машины, не сводя глаз с деревянного строения в тени, у самого забора.

Майор мог бы и не брать Диму с собой, но почему-то позвал, и за это участковый был ему благодарен. Не то чтобы хотелось получить компенсацию за натруженные на веслах плечи, скорее – убедиться в правоте собственной догадки. На этот раз.

Он не слышал, да и не слушал, о чем говорят с майором и оперативниками двое мужчин и молодая женщина, приехавшие на «Спринтере». Не гадал, кто из этих двоих хозяин усадьбы. Ему было все равно. Укрывшаяся в тени постройка манила к себе, как мощный магнит, но Дима старался проявить сдержанность и принялся внимательно оглядывать все вокруг. Особо смотреть было не на что, кроме выбитого стекла в одном из узких окон у входа в дом, но подойти ближе мешали столпившиеся на открытой веранде люди. Они, кажется, спорили, а потом открыли дверь и вошли в дом.

Лейтенант остался снаружи один и, воровато оглянувшись, направился к загадочной постройке, внимательно глядя себе под ноги. На половине пути остановился и присел на корточки, разглядывая смятую обертку от шоколадного батончика «Баунти». Обойдя находку, двинулся дальше по дорожке, выложенной красноватым камнем.

Широкая и высокая дверь в постройку оказалась приоткрытой, но заглянуть внутрь Дима не успел – его остановил резкий окрик:

– Михайлов, стой!