Фламандские легенды

И в то время, как ленивца рвало, черт вертел им во все стороны, тряс его и не давал ему ни минуты покоя, как слепень коню, и так — целую вечность.

Очень забавны были лукавые и шустрые, хорошенькие детишки-бесенята, на чьей обязанности было учить риторов-педантов думать, говорить, плакать и смеяться естественно и просто, согласно природе. И, если у них это не выходило, бесенята давали им по рукам, и очень даже больно. Но бедные педанты уже ничему не могли научиться: слишком были они неповоротливы, стары, глупы. Словом, по рукам они получали каждый день, а в воскресенье еще и плетку в придачу.

И все черти хором восклицали:

— Повелитель, мы страдаем от голода; повелитель, дай нам поесть! Заплати нам хоть немного за нашу верную службу тебе!

И вдруг человек, стоявший на колеснице, подал знак, и река Лис выбросила всех чертей на набережную, подобно тому, как море выбрасывает волны на берег, и черти пронзительно и страшно засвистели.

И Сметсе, жена его и подмастерья услыхали, как со страшным гулом растворились двери погребов, и все бочки с брёйнбииром поскакали, гремя, вверх по лестнице, затем прокатились, гремя, через кузницу и, описав большую кривую, упали в толпу чертей. То же самое проделали бутылки с вином, окорока, хлеба и сыры, а за ними — крузаты, анжелоты, филиппталеры и другие монеты, и все это превратилось в еду и питье. И черти давай тут драться, толкаться, полосовать друг дружку, и все эти чудовища, смешавшись в одну кучу, с улюлюканьем и свистом бились, желая урвать себе долю побольше. И когда от угощения не осталось ни капли, ни крошки, а человек, стоявший на колеснице, снова подал знак, все черти бросились в реку и, погрузившись в черную воду, исчезли; человек в небе тоже скрылся.

И опять, как прежде, Сметсе Смее стал бедняком, если не считать красивого мешочка с золотом, который его жена ненароком окропила святой водой, и который он сохранил у себя, несмотря на то, что мешочек был получен от дьявола. Правда, особой корысти от этого золота кузнецу не было. Однако Сметсе жил хорошо, пока внезапно не умер в своей кузнице в благословенном и преклонном возрасте — девяноста трех лет.

Глава семнадцатая

Об аде, чистилище, длинной лестнице и, наконец, о рае.

Когда Сметсе умер, душа его в одежде кузнеца должна была пройти через ад. Подойдя к воротам ада, Сметсе увидел в открытых окнах чертей, которые когда-то напугали его, показавшись над рекой Лис, а сейчас изо всех сил терзали и мучали бедных грешников. Сметсе подошел к привратнику, но тот, увидя его, завопил дурным голосом:

— Сметсе здесь, Сметсе Смее, коварный кузнец!

И не захотел его впустить. Услышав шум, монсеньор Люцифер и госпожа Астарта со всем своим двором подбежали к окнам, и все черти — следом за ними.

И в испуге все закричали:

— Затворите двери, это Сметсе колдун, Сметсе вероломный кузнец, Сметсе сокрушитель бедных чертей! Если он войдет сюда, он все перепортит, все перевернет, все перебьет! Проваливай, Сметсе!

— Господа, — сказал Сметсе, — если я пришел сюда поглядеть на ваши рожи, которые не так уж красивы, можете мне поверить, то совсем не для своего удовольствия! Да и нет у меня никакого желания заходить к вам. Не поднимайте такой шум, господа черти!

— Ишь ты, красавчик кузнец! — отвечала госпожа Астарта, — сейчас ты прячешь свои коготки, а как попадешь в наше жилище, так сразу их выпустишь. Ты нам покажешь, как ты зол и коварен, и всех нас убьешь: меня, моего доброго супруга, моих друзей! Поворачивай назад, Сметсе, поворачивай!

— Сударыня, — сказал Сметсе, — вы самая красивая дьяволица из всех, мною виденных, но это еще не дает вам основания так дурно судить о намерениях ближнего.

— Послушайте только этого добряка! — возмутилась госпожа Астарта, — как он умеет прятать свою низость за медовыми речами! Гоните его, бесы, только не причиняйте ему большого вреда!

— Сударыня, — сказал Сметсе, — благоволите меня выслушать!

— Поворачивай, кузнец! — заорали черти и стали кидать в него горящими углями, раскаленными докрасна камнями и всем, что попадало им под руку. И Сметсе пустился от них наутек.

Через некоторое время он очутился у стен чистилища. Напротив вела вверх лестница с надписью внизу: «Эта дорога ведет в рай».

И Сметсе, очень обрадовавшись, начал подниматься по лестнице, сплетенной из золотых нитей, где местами выпирали острые шипы, подтверждая тем самым слова господни: «Широка дорога в ад, трудна и мучительна дорога в рай».