Фламенко по-турецки

— Бесспорно повезло, причем не только в этом.

— Это я как раз вижу. Быстро мадам меняет любовников.

— Я по крайней мере не стремлюсь угрохать предыдущего. И вообще я бы на твоем месте на этом вопросе не застревала. Я и в Москве всегда была одна из…. Жаль, что до меня это слишком поздно дошло.

— Если бы ты меня послушалась и сразу отнесла посылку, куда нужно, а не таскала ее с собой три дня, ничего бы и не случилось.

— Ты сам-то веришь тому, что говоришь? — со зловещей нежностью поинтересовалась я. — Ты же мою преждевременную кончину еще в конце весны начал готовить. То есть по всем показателям живой я из этой переделки не должна была выйти. А подруга для приятного времяпрепровождения у тебя уже имелась.

— Мне понадобятся деньги для адвоката, — неожиданно круто сменил тему Олег.

— Наверное, — пожала я плечами. — Я-то тут при чем?

— Ты? Ты при деньгах. Моих.

Краем глаза я заметила, что переводчик во всю синхронит Исмаил-бею нашу милую беседу. Что и учла немедленно, дабы не наговорить в пылу полемики каких-нибудь несусветных глупостей.

— Поясни, пожалуйста, — вежливо попросила я.

— Поясняю. Я купил билеты в оба конца. Я снял квартиру. Наконец, я дал тебе тысячу баксов. Теперь мне нужны деньги для того, чтобы нанять хорошего адвоката. Насколько мне известно, какие-то свои деньги ты с собой брала, да и дешевых гостиниц тут — немеряно.

— Положим, квартиру ты снял не для меня, как выяснилось… — начала было я, но вдруг мне стало нестерпимо скучно.

Обсуждать денежный вопрос с человеком, с которым еще так совсем недавно делила ложе, — последнее дело. Другой вопрос, что забирать у бывшей любовницы то, что ей подарил, было как-то… ну, не комильфо. Поэтому я решила покончить с этой проблемой раз и навсегда.

— Мне нужно выйти минут на двадцать, — сказала я Исмаил-бею. — Вот тут как раз тот случай, когда я все должна делать сама.

Исмаил-бей хотел что-то сказать, но передумал и только сделал чуть заметный знак моему телохранителю. Ну, это пожалуйста, это меня ни в коей мере не напрягало.

Мы дошли до ближайшего банка, и я сняла со своей новой карточки ровно тысячу долларов, а потом добавила к ним то, что осталось от прежних, бывших на карточке денег. Часть я уже успела потратить на сувениры родителям, но это меня волновало меньше всего.

Потом произвела нехитрые подсчеты в уме и обменяла имевшиеся у меня местные деньги на доллары. Получилось что-то около тысячи четырехсот баксов, которые я сунула в сумку. Олег подсчитал правильно, деньги на обратный билет у меня еще оставались, да еще на многое другое, о чем ему знать совершенно не обязательно, а все остальное не имело практического значения. Честь дороже.

Я подошла к консулу и протянула ему пачку денег. Он воззрился на меня совершенно очумелыми глазами, да и во взгляде Исмаил-бея явственно читалось удивление.

— Вот деньги, — сказала я. — Арестованному их иметь, кажется, не положено, поэтому отдаю вам, а уж вы распорядитесь, как надо. Здесь все деньги с карточки, которой уже нет, плюс транспортные расходы в оба конца. Квартира снималась не для меня, я вообще провела в ней полторы ночи, но и за них я деньги возвращаю. Думаю, теперь у Олега Анатольевича финансовых претензий ко мне не возникнет. Расписочку напишите, пожалуйста. И обратите внимание, что я не сделала никаких вычетов за моральный урон, нанесенный мне в ходе его криминальных развлечений.

— Отбирать у женщины подаренные ей деньги…

Саркастическая фраза Исмаил-бея повисла в воздухе. Собственно, продолжения и не требовалось.

— Ты сама виновата! — взвился вдруг Олег. — Улетела бы вовремя, все деньги бы при тебе остались. Теперь опять будешь гроши считать от получки до получки.

— Солнце мое, — сделала я огромно-невинные глаза, хотя внутренне начинала закипать. — Что-то я не припомню, чтобы в Москве ты швырял дикие деньги на мое содержание. Так что в моем финансовом положении в этом плане ничего не изменится. Потом, я же могу и сама заработать, а тебе предстоит провести несколько лет в полном бездействии. Я не знаю, принято ли тут в тюрьмах заключенным зарплату платить.

— Ты никогда меня не любила, — мрачно сказал Олег. — Тебе даже приятно, что я угодил в такое дикое положение…

— Господи, откуда ты нахватался таких старомодных слов? — расхохоталась я. — Любила — не любила… Ты же сам меня учил, что любовь — это рудиментарное чувство недоразвитых особей, которым больше нечего предложить партнеру. Так, давайте на этом официальную часть процедуры закончим, если присутствующие не возражают. Как свидетель, я тут уже не нужна, а просто мило беседовать о морально-жизненных ценностях как-то не расположена.

Консул отдал мне расписку в получении денег, причем выражение громадного изумления из его глаз так и не ушло. Исмаил-бей о чем-то коротко переговорил с начальником полиции и тоже поднялся.

— Ты еще долго пробудешь в Кемере? — вдруг спросил Олег.

— Как и планировала, до конца отпуска. Не беспокойся обо мне, я не пропаду.