Флавиан. Армагеддон

— По времени, там где-нибудь можно и пообедать. У меня где-то тут лежит проспектик какой-то рыбной забегаловки, с «рецепшена», — уточнил график я, копаясь в боковом кармане фотоаппаратной сумки.

— Посмотрим, как будем успевать, — Флавиан продолжил: — Затем в три часа выносят Терновый Венец в Нотр-Даме, мы прикладываемся к нему. Сколько это займёт времени — нам неизвестно, поэтому на остаток дня планируем прогулку на «трамвайчике» по Сене и после просто пройдёмся по вечернему Парижу.

— Но только по центральным светлым улицам! — я произнёс это как можно серьёзнее, зная способность Флавиана забредать куда-нибудь в «дебри», — в Париже высокий уровень криминала.

— Хорошо! — смиренно согласился батюшка. — Елисейские поля подойдут?

— Не знаю, не знаю, сейчас посмотрю по карте в путеводителе, — я был ворчлив после звонка в Москву батюшкиному кардиологу Ксении, которая строго отчитала меня за не вовремя впихнутое во Флавиана лекарство (ну не хотел он в машине на ходу из бутылочки запивать таблетки!), из-за чего у него по прибытии в отель из аэропорта подпрыгнуло давление.

— Ладно, Лёша, ты тут сам определяйся с маршрутами, а я пошёл спать! — сказал Флавиан, вставая с дивана (!) и взяв чётки (!) ушёл в свою спальню и сел в кресло (!) не раздеваясь (Ксения! АУ!).

И что прикажете с ним делать?

***

Париж встретил нас неприветливо — на паспортном контроле молодой, благоухающий парфюмом пограничник, увидев перед собой священника, скривился и брезгливо проштамповав наши паспорта, презрительно кинул их нам на стойку. Я сдержался!

На выходе из зала получения багажа, катя на колесиках наши с Флавианом чемоданы, я первый углядел мужичка средних лет в бежевой спортивной курточке поверх белой рубашки с галстуком, держащего в руках лист А4 с напечатанным на нём словом FLAVIAN.

— Отче! — окликнул я FLAVIANa, — вон, кажется, наш «трансфер»!

Трансфер (букву Р в конце слова надо произносить грассируя, как среднее между Г и Р — гр-р-р! Так, наверное, будет звучать более по-французски), убедившись, что мы — это мы, выхватил у меня чемоданы и решительной походкой, словно опаздывал из-за нас на встречу с премьер-министром, зашагал к выходу. Мы потрусили за ним.

Забросив наши вещи в багажник и, не глядя, распахнув перед нами дверь мерседесовского (вполне ещё не убитого) минивэна, он влез на водительское сиденье, посмотрел в протянутом мною гостиничном ваучере название и адрес отеля и стартанул с места, едва не зацепив другого стартанувшего водителя (что он при этом сказал себе под нос, я, не зная французского, передать не могу…).

Вёл машину наш «трансфе-р-р-р» резко и нервно (может, поэтому Флавиан и не стал запивать таблетки из бутылочки, боясь облиться), периодически бормоча под нос французские слова в адрес других водителей, едущих рядом также резко и нервно.

Я был рад, когда мы наконец-то остановились у входа в отель (название не привожу, чтобы меня не обвинили и «антирекламе») с четырьмя звёздами у двери, и выдал водителю чаевые не в благодарность, а с радостью, что мы наконец-то от него избавились!

Отель был, как бы это сказать… когда-то и взаправду четырёхзвёздочный, но кризис прошёлся по нему явно «железной пятой» — запах затхлости вперемешку с запахом дешёвого средства для чистки ковров в номере был таким, что Флавиану пришлось приложить героические усилия, чтобы остановить меня от путешествия на «рецепшен» с целью разгрома «этой ночлежки» или замены номера.

— Лёша! Ну надо же хоть что-то потерпеть! — убеждал меня воспринимавший всё в духовном контексте батюшка. — А то как у нас смирение появится?

— Смирение смирением, но «деньги плочены», — бушевал я. — Нехай выполняют контрактные обязательства по качеству услуг!

— Всё, не благословляю! — отрезал Флавиан мою последнюю попытку атаковать администрацию отеля. — Достань-ка мне лучше тонометр, что-то меня слегка штормит…

Ну, вот! Штормило, естественно, от 210 на 140!

— Алло, Ксения!!!

Дальше вы можете сами себе представить. Но обошлось… Слава Богу!

***

«Увидеть Париж и умереть!».

Кто же ввёл в обиход эту фразу… Кажется, Илья Эренбург в своей книге «Мой Париж»… Или кто-то ещё?

Неважно!

Парижа, воспетого Эренбургом, Шарлем Азнавуром, Ивом Монтаном и Эдит Пиаф, мы с Флавианом (увы!) не увидели. Даже тот город, который кусочками показывался советскому кинозрителю в фильмах с Луи де Фюнесом, Ани Жирардо или Аленом Делоном, тоже куда-то растворился!

Нет, конечно, Сена текла по-прежнему, старинные и не очень, но всё равно красивые здания стояли на своих местах, Эйфелева башня возвышала ажурные тонны склёпанных металлических конструкций над вытоптанными газонами спускающегося к ней от площади Жофр Марсового Поля.

Кафешки и ресторанчики с надменно-неприветливыми, словно делающими тебе одолжение официантами обоих полов, книжные развалы вдоль набережной, витрины бутиков с названиями брэндов, знакомых каждому москвичу по торговым мегакомплексам на МКАДе — всё это имело место быть, но…