Флавиан. Восхождение

— Многое изменилось, отче, слава Богу! — отозвался тот. — Новая игуменья, мать Елисавета, на второй день своего появления в обители пришла к нам в священнический домик, где мы обитаем с отцом Леонидом. Напоили мы ее «правильным» чаем, и она говорит: «Отцы, помогайте! Я хоть и в постриге двенадцать лет, но из них девять у владыки делопроизводителем в епархиальном управлении просидела, монастырскую «кухню» плохо знаю. Но раз владыка благословил после матери Фотинии положение исправлять, то хочу понять, с чего и как начинать правильней. А лучше вас, духовников, сестер и проблем с ними никто не знает, так что давайте дружить духовно! Мне еще только предстоит сестрам матерью стать, если сумею, а вы уже им «отцы», и вас они уважают и любят, нам с вами надо в единомыслии жить».

— Однако, разумное начало! — похвалил отец Херувим.

— Мы с игуменьей тогда пять часов просидели, все монастырские проблемы обсуждали, подходы к их решению вырабатывали, после чего она ряд кардинальных изменений в распорядок монастырской жизни внесла. Время послушаний пятью часами ограничила, из двадцати шести коров четыре самых лучших оставила для монастырской кухни, остальных вместе со свиньями соседнему фермеру продала.

Литургию благословила служить каждые среду, пятницу, субботу и воскресенье и на каждой литургии вместе с сестрами сама причащаться начала. Кроме того, каждый день утреннее и вечернее правило с сестрами в чреду на клиросе читает. Раньше конца правила и молебна с акафистом чтимой иконе сестер на послушание не отправляет, кроме кухонных. По воскресным дням и праздникам «чин о панагии» ввела. «Неусыпаемую» Псалтирь возродила с чтением синодиков.

Благословила нас, священников, на каждой литургии по две проповеди говорить — одну после Евангелия, на евангельскую тему, и вторую после отпуста, на житие святого дня или на тему праздника. Кроме того, по воскресным дням, сразу после вечерней трапезы, благословила нас с сестрами духовные беседы проводить о монашеской жизни, по Святым Отцам, по молитвенному опыту подвижников. Сама всегда на беседах присутствует, вопросы вместе с сестрами задает, причем не как начальствующая, а как равная.

И вообще за четыре с лишним года она еще ни на кого голоса не повысила, не наорала, как предыдущая, хотя сестры порой повод еще какой дают… Крест игуменский только на службы и выезд к начальству надевает, келейницы при себе не держит, чтобы наушников не плодить, «открывать помыслы» себе самой не принуждает: «Для этого у вас, сестры, батюшки есть».

Никаких «раздеваний» и прочих унизительных «смиряний» сестрам не устраивает, а если кому поклоны и благословит, то сама тут же рядом с наказанной сестрой становится и столько же поклонов кладет.

— Вы где такую «ангелоподобную святую» добыли?! — воскликнул отец Херувим.

— Владыка прислал, — смиренно ответил отец Димитрий.

— Повезло вашим сестрам, — отметил Флавиан.

— Бог милостив, — улыбнулся отец Димитрий, — «наказует и не умерщвляет», вразумляет и утешает. Теперь у нас в обители настоящим монастырем пахнет, а то была какая-то «исправительно-трудовая богадельня лагерного типа». Паломниц сейчас намного больше стало, уже три молодых девушки трудницами пришли. Благодетели как-то незаметно возникли, один из них стройку сам возглавил, процесс реставрации шустрей пошел. В общем, слава Богу за все!..

— Да… — тихо вздохнул отец Лука, — есть молитва, есть и Божье благоволение…

— Дело еще в том, — продолжил отец Флавиан, обращаясь к отцу Димитрию, — что вашу предыдущую настоятельницу ведь тот же владыка в свое время прислал! Скажи-ка, отче Никифоре, как здесь, на Афоне, настоятелями монастырей становятся?

— Настоятеля братия из своей среды выбирает, нередко против его воли, после смерти предыдущего игумена, — ответил отец Никифор. — Причем выбирают монаха наиболее духовно опытного, зрелого, добродетельного, ведь игумен — звание пожизненное. Братия себе до конца жизни настоятеля, в его лице для себя пастыря, духовника и наставника в монашеском подвиге избирает, понимая, какая ответственность на их выборе лежит.

На Святой горе настоятель — прежде всего духовный лидер, более других в монашеском подвиге умудренный, братию по пути этого духовного подвига за собой вести способный.

— А у нас, в России, настоятель — это прежде всего администратор, строитель, финансист, порой предприниматель, причем поставленный на это место волей архиерея, — сказал отец Димитрий. — Особенно так было в девяностые годы, когда монастыри массово возвращались Церкви светскими властями. Надо было налаживать в них хоть какую-нибудь монашескую жизнь, вот и отправляли на такие развалины в качестве настоятелей порой новопостриженных семинаристов, никакого вообще опыта монашеской жизни не имеющих. Либо просто новопостриженных бывших алтарников, регентов, певчих, а то и обычных верующих, не имеющих даже практического опыта церковной жизни, бывших инженеров, военных, интеллигентов, милиционеров…