Флавиан. Восхождение

Тем более, когда конечная цель тебе не известна, ты не был там и не знаешь, что это такое и вообще стоило ли тратить силы, чтобы туда идти! Ты просто поверил кому-то, сказавшему, что она есть, эта цель, и что там есть то, ради чего стоит, изнемогая от усталости, борясь с раздражением и унынием, все-таки заставлять себя поднимать ноющую натруженную ногу и делать еще один шаг, и еще один, и еще…

И неизвестно, сколько еще таких вымученных шагов на пределе физических и душевных сил тебе предстоит сделать! Ты просто веришь, что эта цель когда-нибудь будет достигнута, что каждый твой шаг приближает тебя к ней ровно на один шаг и что тебе придется сделать еще ровно столько шагов, сколько их нужно сделать, чтобы дойти до этой долгожданной цели. А можно сесть и сидеть, хныча или ругаясь, или тупо молчать в изнеможенном бессилии, но тогда цель перестанет приближаться к тебе.

Все как в жизни.

Как важно в таком пути иметь перед собою того, кто тоже идет к той же цели, что и ты, причем так же тяжело и мучительно, а быть может, еще тяжелее, чем ты, еще мучительнее, но идет! И освещает своим фонариком путь еще на несколько шагов дальше, чем можешь осветить ты. Он тоже верит в достижимость конечной цели, как и ты, и своим движением впереди тебя он укрепляет и твою веру, придает тебе силу и желание идти за ним дальше, не отстать и не остаться в темноте, дойти и разделить с ним радость обретения!

Впереди меня шел Флавиан. По горе и по жизни. Нашей целью была вершина. И на горе и в жизни. А на вершине — Преображение.

Флавиан остановился:

— Все, Леша! Сил больше нет, давай посидим! — Он грузно, со стоном опустился на какую-то возвышающуюся на обочине кочку.

Свет Игорева фонарика, оторвавшийся от нас в темноте метров на десять, тоже замер.

— Игорек, привал! — крикнул ему я.

Светящаяся точка начала спускаться, приближаясь к нам. Игорь подошел и присел рядом с нами на обочине тропы.

— Интересно, далеко еще до Панагии? — поинтересовался я, сам не знаю у кого.

— Трудно сказать, — ответил Игорь, — может, километр или три, а может, и метров сто. Мне говорили, что Панагия появляется внезапно, в конце этого ущелья, по которому мы сейчас идем. Идешь, идешь, а потом раз — и уже Панагия! Там наши ребята небось уже нас ждут, очаг разожгли, поесть организовывают. Отец Димитрий небось свой хитрый чай заваривает!

— Пошли! — улыбнулся, вставая, Флавиан. — Уж очень ты, брат Игорь, аппетитную картинку нарисовал, у Лешки вон уже слюнки текут!

— Ничего не текут, — ответил я, поднимаясь, — хотя чашечку живительного улуна сейчас бы в самый раз!

Мы двинулись дальше.

ГЛАВА 27. Восхождение. Игумения горы Афонской

Панагия и вправду появилась внезапно! Точнее, внезапно вверху впереди, метрах в сорока, засветился фонарик, и голос Эдуарда позвал:

— Отец Флавиан! Батюшка! Это вы?

— Мы! — исторг из работающих как кузнечные мехи легких придушенный возглас Флавиан.

— Поднимайтесь сюда, отец Флавиан, вы уже почти пришли! — Эдуард осветил своим фонариком сверху оставшийся нам отрезок тропы. Пройдя еще метров двадцать, мы увидели выделяющийся четким контуром на фоне ночного неба известный нам ранее только по фотографиям купол маленького скита Панагии. Он оказался всего в полусотне шагов от места, где мы поднялись из ущелья. Из-под двери скита приветливо выбивалась полоска гостеприимного света.

Даже не мог себе представить раньше, сколько радости может вызвать у меня встреча с человеком, с которым расстались всего пару часов назад.

— Брат Эдуард, здравствуй! — приветствовал его я. — Как там наш ужин? Лао Ди уже заварил улун?

— Наш ужин, брат Алексей, — улыбнулся в свете фонаря Эдуард, — находится, вероятно, метров на триста или четыреста выше! А может, уже и на все пятьсот!

— Не понял! — вынырнул из темноты Игорь. — А где ребята?

— Они сейчас поднимаются последний пятисотметровый отрезок пути на вершину. Меня они оставили здесь, чтобы предупредить вас о том, что будут ждать наверху!

— Ничего себе! — не мог въехать в ситуацию я. — А чего они туда пошли-то сейчас? Мы же договорились отдыхать в Панагии и утром, перед рассветом, начинать последний подъем, как это делают обычно все паломники! И кто тогда там? — Я показал концом палки на свет из-под двери скита.

— В этом все и дело! — снова улыбнувшись, ответил Эдуард. — Там находятся рабочие-албанцы, которые ремонтируют Панагию и что-то строят на вершине. Они не пустили нас к себе, сказав, что у них нет места, и жестами показали идти на вершину!

— Чего! — рассвирепел бывший спецназовец Игорь. — Да они у меня сейчас сами ночевать будут в овраге! Не пустить паломников! Пошли! Сейчас я посмотрю, как эти «албаносы» не пустят ночевать нашего батюшку!

Он сбросил рюкзак и решительно двинулся в сторону двери скита.

— Игорек! — тихим голосом позвал его Флавиан.

Игорь недоуменно остановился и повернулся к батюшке.

— Игорек! Не ходи туда, пойдем наверх, — еле стоящий на ногах Флавиан кивком показал в сторону вершины, — это не «албаносы», это Бог так благословляет нас совершить то, зачем мы сюда пришли!