Фледлунд

– Уговор-то другой был. – «Плутонец» неожиданно повеселел, понимая, что у него развязаны руки.

– Забери десять кусков сейчас. Пятнадцать получишь в пятницу вечером. Хотя я хотел бы отдать их самому Пчеловоду.

– Не будет он на такого, как ты, время тратить, – зевнул тип. – Гони тогда десять, а дальше – как он решит.

С нехорошим предчувствием Киран передал ему деньги, стянутые резинкой. Тот даже не стал считать. Просто засунул их во внутренний карман и без лишних слов вышел из лавки. Попроси Киран расписку, его послали бы в известное место. Ощущение некой неотвратимой катастрофы только усилилось.

Но в следующие два дня закрутилась привычная рутина. Бартошу стало чуть лучше, и наконец объявилась Дагмар, которая теперь жила в каком-то жутком мотеле, где обычно куковали проститутки. Откровенно неподходящее место для инфантильной семнадцатилетней девчонки. Но там селили всех без разбору, и даже Эрик не смог ее убедить найти более приличное жилье.

– Ему вообще сейчас не до меня, – хихикнула она. – У него какая-то дамочка появилась. Ходит к ней с вениками роз, по вечерам не отвечает. Ну, пусть… А то он весь год как живой труп проходил из-за смерти Ребекки.

Донор Ханны. Но разбираться с их треугольником уже не было интереса. У Кирана появилось слишком много собственных забот. Дагмар оставила ему коробку десертного печенья в благодарность за помощь с учебником и отчалила. Снаружи ее кто-то ждал. Присмотревшись, Киран узнал Лекана – ворчливого соседа Ханны. Дагмар по-хозяйски взяла его под руку, и они двинулись по площади, о чем-то живо переговариваясь. Какой же Фледлунд был маленький. Все друг с другом сталкивались. Но у этих двоих вроде все было хорошо. Дагмар однозначно нуждалась в друзьях среди сверстников. Даже несмотря на лучшие намерения, больной на голову наемник да властный братец не были для нее подходящей компанией.

Киран боялся оставлять лавку и Бартоша, но раз «плутонцы» не объявлялись, значит, приняли его условия. У них было достаточно шансов, чтобы прийти и выполнить свой дерьмовый коллекторский план. Вечером Киран на свой страх и риск опять отправился на стадион. Закончил только через два часа, когда уже почти стемнело. Следующий день обещал быть хорошим. Садящееся солнце подкрасило узкую дорожку из облаков, и по небу словно разлилась лава.

Путь домой пролегал через пустырь и пару жилых районов, и столпотворение на маленькой площади Киран увидел не сразу. Только в двух шагах от лавки отрешенность спала, и он начал что-то понимать. Вдалеке уже слышалась сирена.

Окно магазина было разбито вдребезги, и книги с витрины теперь вперемешку лежали на тротуаре.

«Нет», – мелькнуло в его голове.

Никаких других мыслей и не было. Он влетел в лавку, расталкивая любопытных соседей снаружи. Кто-то окликнул его, кто-то заохал.

Внутри был погром. Часть полок выворотили, и всюду валялись выдранные страницы. По всему полу разлились разноцветные чернила для письма. Горшок с вьюнком над кассой превратился в гору почвы в черепках, а сам цветок разметался по стулу.

Они прошлись по всему, что было на пути, и грудь разрывало от невыразимой ярости. С побелевшим лицом Киран прошел в квартиру, прилегающую к лавке. Кресло Бартоша валялось прямо в коридоре, а в его спальне тоже все было разгромлено. Сам старик лежал на полу с окровавленным лицом в окружении зеркальных осколков.

– Мистер Бартош… – омертвевшими губами прошептал Киран, приподнимая его голову.

Старик еще дышал. Один глаз не открывался, а другой заплыл. Мутно он уставился на Кирана, и изо рта вырвался низкий стон.

– Это моя вина. Это все моя…

Что толку от его раскаяний? Как он мог повестись на затишье и поверить в цивилизованность этих варваров?

«Ну ты и идиот…»

– «Плутон», – лишь произнес старик.

Вой сирены уже был рядом.

– Я знаю. Просто молчите. Сейчас придет врач… Я не углядел. Не углядел… Все из-за меня.

Бартош покачал головой и будто хотел что-то сказать. В коридоре уже слышался топот. Кирана мягко отстранили и погрузили хозяина на носилки. Он все еще пытался коснуться помощника морщинистой ладонью в пигментных пятнах.

– Я поеду с вами, – отрывисто сказал Киран.

– Нет. Реши свои дела, – вдруг ясно произнес Бартош. – Тебе надо их решить.

В его словах звучала незнакомая сила. Как приказ. Внезапно в окровавленных усах мелькнула далекая улыбка, и последнее, что Киран услышал от него, было:

– И не кайся. В этом мире очень сложно остаться хорошим человеком.

* * *

Ну, все еще сопротивляешься?

Думаешь, я не ты? Ждал, что новый Киран будет жить как-то правильно? Неужели я был настолько плох? Ты не меня не знаешь, а себя.

Я все еще внутри. Я никуда не уходил. Ты никогда меня не уничтожишь. Или же умереть придется нам обоим.