Флейшман в беде

По вечерам, на закате, они смотрели на серфингистов, которых обычно было человек сто. А их мотель притворялся отелем и в сумерки устраивал «час коктейлей», подавая уксусно-кислое вино и паршивый сыр. Но чета Флейшманов в блаженном неведении еще не научилась цинизму. Они были счастливы.

«Мне кажется, совершенно ясно, – говорила она, – океан не хочет, чтобы на нем топтались серфингисты. Если бы хотел, он бы предоставил им более устойчивую волну».

«Я думаю, как раз в этом и смысл», – ответил он. Они сидели на скамейке на балконе своего домика – то есть Рэйчел сидела, а Тоби лежал, закинув ноги ей на колени.

«И что это им дает? Ты только посмотри. Они залезают на доски и тут же падают. Жалкое зрелище. И даже если им удается проплыть несколько метров, куда это их приводит?»

«Они этим занимаются ради самого занятия».

«Я не представляю себе занятие, которому предаются ради него самого».

«Э-э-э… Прошлой ночью я, кажется, наблюдал исключение из этого правила».

«Пусть даже так. И даже в этом случае. Сексом с мужем занимаются, чтобы что-нибудь скрепить. Даже сексом не занимаются ради самого секса. Это делают, чтобы что-нибудь доказать или чтобы упрочить свою близость с этим человеком».

«А я – нет. Я им занимаюсь, потому что люблю тебя».

Она подумала об этом, легко водя пальцами туда-сюда по его ноге – взъерошивая и приглаживая волоски:

«У тебя потрясающие икры».

«Не объективизируй меня», – сказал он.

«Они такие, я не знаю, мужественные. Они меня заводят».

«Как ты думаешь, не найдется ли для нас с тобой какого-нибудь предлога, чтобы вернуться в спальню?»

«Я что-нибудь придумаю».

На несколько минут, лежа в кровати и еще не стряхнув с себя сон, Тоби забыл, что с ними произошло. На несколько минут он забыл, почему их семью постиг такой печальный конец. Он не любил вспоминать плохое, но и счастливые моменты вспоминать тоже не любил. Ему нравилось находить в каждом воспоминании, даже приятном, момент, когда Рэйчел выдавала себя настоящую. Если ему это удастся, то он сможет больше не повторять свою ошибку. Он быстро подрочил – слишком быстро – и весь следующий час предавался ненависти к себе за то, что утратил бдительность и позволил себе увидеть Рэйчел во сне.

Шерри, двоюродная сестра Тоби – в детстве она была его любимой родственницей, – жила в Нью-Йорке, в отличие от всех остальных его родственников. Семья Тоби ездила в гости к нью-йоркской родне – раза два или три, пока отец Тоби не рассорился с матерью Шерри. Тоби всегда говорил кузине, что хочет, когда вырастет, жить так, как она. Он хотел кататься на метро, покупать претцели с лотка и смотреть, как поздно ночью парочки целуются на улицах. Шерри была на семь лет старше него и к тому времени, когда он приехал в Нью-Йорк учиться в университете, уже преподавала в школе. Она была первой родственницей, кому он представил Рэйчел. Рэйчел была с ней мила (а может быть, и нет, просто он не заметил). Когда уже в этом году Тоби позвонил Шерри и сказал, что разводится, она по доброте душевной хотя бы притворилась, что переживает.

А сейчас Шерри позвонила, чтобы спросить, не нужно ли ему на вечер отдохнуть от детей. Тоби подумал минутку. Моя бывшая соседка университетских времен, Соня, на следующий день устраивала традиционную деньрожденную тусовку, и я пригласила Тоби и Сета, который не бывал на Сониных вечеринках с тех пор, как она праздновала свой двадцать третий день рождения.

– А ты бы не могла вместо этого приехать завтра? Меня пригласили в гости, а мне не хочется оставлять детей с бебиситтером.

Назавтра Шерри приехала в город со своими двумя дочерьми-подростками и повела детей Тоби в ресторан на ужин.

– Мы приведем их обратно целыми и невредимыми, – сказала она. – Я обещаю.

– К которому часу мне возвращаться? – спросил Тоби.

– Папа, куда ты идешь? – Солли явно встревожился.

– Просто на день рождения. К ночи вернусь домой.

– Не волнуйся, – сказала Шерри. – Вечер весь твой. Мы пойдем поужинаем, вернемся и будем смотреть телевизор, пока ты не придешь. Повеселись как следует. Правда. Обещай мне.

Они ушли, а Тоби удалился в гардеробную – выбирать одну из двух практически одинаковых рубашек. Позвонили в дверь. Это был Сет.

– Прелюдия! – воскликнул он и показал Тоби упаковку из шести банок пива.

– Слушай, в нем углеводы. У меня в морозилке, кажется, есть водка. А в холодильнике – розовое шипучее.

– Розовое шипучее? Ты не заболел?

– Оно осталось с одного свидания месяц назад. – Тоби запнулся. – Впрочем, нет, эта история не делает мне чести.

– Рассказывай-рассказывай.

– Я познакомился с ней через приложение HR. Все как обычно, мы обменялись сексэмэсками, а потом решили встретиться. В общем, мы пошли в этот бар на Второй улице, выпили по несколько, очень веселились, и по дороге ко мне она непременно захотела купить две бутылки розовой шипучки. Кто я такой, чтобы ей запрещать?

– Абсолютно верно.

– Мы пришли сюда, и она устроила совершенно безумный стриптиз, и при этом хохотала не переставая.

– Очень секси.