Флейшман в беде

– Вы знаете, мне кажется, она не думает о людях в таком ключе. Она думает только о том, что у нее перед глазами в данный момент.

Симона ушла с подписанными бумагами. Рэйчел попросила меня остаться еще ненадолго. Она сказала, что возвращается на работу. Она слишком много пропустила. Ей нужно проверить, как поживают все ее клиенты, но самое главное – выспаться на неделю вперед, чтобы вернуться в свою жизнь и попытаться исправить хотя бы то, что можно исправить. Она прочла в журнале Variety, что Алехандра возвращается в «Альфуз». Она не могла этого допустить.

– Я приведу себя в порядок, и тогда позвоню детям.

Она не хотела, чтобы я рассказывала ей о детях. Она не хотела знать, где они и что делают:

– Только когда я снова буду в порядке.

Она попросила меня остаться, пока поспит немножко:

– Когда ты меня охраняешь, я могу спать.

Я положила руку ей на ступню. Засыпая, она пробормотала:

– Я всегда знала, что ты хорошая.

Весь остаток недели я каждый день ездила в город и там ходила в кино. В «Кинофоруме» шла ретроспектива Дайан Китон. Билетер сказал мне, что никогда не встречал таких преданных поклонниц Дайан Китон. Выйдя из кино, я направлялась проведать Рэйчел – она теперь была дома с медсестрой-сиделкой, которую мы вместе наняли, чтобы она сидела с Рэйчел, пока та спит. Рэйчел все время повторяла, что позвонит детям, вот только поспит еще несколько часов.

Я смотрела «Беби-бум», когда пришла эсэмэска от Сета. Он хотел, чтобы мы с Тоби явились к нему в субботу вечером. Он сказал, что это важно.

В эту субботу Адам сказал, что хочет остаться дома с детьми:

– Они на этой неделе очень много времени провели с бебиситтером.

Это было самое близкое к жалобе, что я от него когда-либо слышала.

Тоби спросил, не хочу ли я пойти вместе, так что я заехала за ним в такси. Мы не общались уже несколько дней.

– Ты очень молчалива, – заметил Тоби.

– Я просто устала.

Ему это было неприятно:

– А почему у тебя такой несчастный вид?

Я пожала плечами:

– Правда, я просто устала.

Сет все еще жил в Вильямсбурге, в том же лофте, который теперь стоил в офигильон раз больше, чем Сет заплатил за него в 1999 году. Его жилье выглядело так, словно сошло со страниц журнала Wired, будь у того раздел, посвященный домашнему декору. Мебель была кожаная, обтекаемая, из восьмидесятых, а столы – импортные, из Дании и Швеции. В углу стояли ложа-капсулы для сна и бархатные кресла-мешки. На потолке виднелись открытые балки – когда я последний раз была здесь, потолок был гладкий. Предметы искусства Сет приобретал в галереях: картина с изображением крылатой богини Победы, но сделанной из мусора; фото русалки с Кони-Айленд, но переделанное в зеркало, как в комнате смеха. Сет перестроил квартиру; теперь у него появились две дополнительные спальни и второй санузел. На окнах висели автоматизированные жалюзи, которые сами открывались и закрывались, чтобы установить в комнатах нужную температуру.

Компания собралась странная – не только финансисты, коллеги Сета, но и его родители и сестры. Все были как-то чересчур нарядно одеты – может, процентов на двадцать наряднее, чем следовало бы. Мне показалось, что я на бат-мицве.

– Телевизор ведь раньше вон там стоял, правда? – сказала я. – Как сейчас помню.

Тут нас нашел Сет. Он был в парадном костюме.

– При-и-и-иве-е-е-ет, – он явно нервничал.

– О боже, – сказал Тоби.

– Что такое? – спросил Сет.

– Ты ведь собираешься делать ей предложение, да? Перед всей этой толпой? Ну ты и козел.

Я осмотрелась. Он был прав. Мужчины в костюмах. Родители. Мы присутствовали на вечеринке-сюрпризе по случаю помолвки.

Я увидела Ванессу – она в другом углу здоровалась с гостями.

– А она уже знает?

– Нет еще. Можете что-нибудь посоветовать?

– Мы тебе уже советовали, – сказал Тоби. – Мы очень рады, что ты игнорировал наши советы.

Сет сжал нам руки и произнес:

– Ну, поехали.

Ложки зазвенели о бокалы.

– Минуточку внимания! – провозгласил Сет и подождал, пока все замолчали. – За много лет я множество раз принимал у себя гостей. Эти стены видели абсолютно всё, от попоек в тогах до лекций по математике. И когда я задумался о том, какой должна быть тема сегодняшнего вечера, я понял: я хочу посвятить его исключительно этой потрясающей женщине, с которой встречаюсь. Те, кто бывал здесь на лекциях клуба любителей искусств и клуба любителей физики, помнят, что все они были посвящены явлениям, которых мы не понимаем. И сегодня мы собрались в честь еще одного явления, которое я не понимаю, а именно – любви.

– Ты что, плачешь? – спросил меня Тоби.

Я смотрела, как Ванесса смотрит на Сета; она будто превратилась в прелестную статую Растерянности. Наконец она поняла, что происходит, и ее улыбка, обнажающая белые ровные зубы, стала вдвое шире. Сет, красавец Сет, который в разное время своей жизни перещупал практически всех присутствующих женщин, встал на одно колено, как последний идиот.

– Ванесса! Я прошу тебя провести остаток жизни, обучая меня и другим вещам, которых я не понимаю.